Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 3. Вторжение

Шайба радостно загыкал.

— Ну, так, а то… я завсегда могу.

Выдержав некоторую паузу, чтобы привлечь большее внимание собравшихся, Дима Лунин выдал:

— А теперь хочешь, я тебе докажу, что это твои руки?

— То есть как — мои? — опешил Шайба. — Они же — государственные! Я за них деньги получаю!

— Ты являешься старшиной роты специального назначения, и согласно Уставу, несешь ответственность за ротное имущество?

— Несу.

— Автоматы, противогазы, рюкзаки, бронежилеты, да?

— Так точно, товарищ майор. И сапоги.

— Врага ты убиваешь автоматом?

— Пулеметом, — уточнил Шайба.

— Не важно. Значит, пулеметом?

— Да.

— Пулемет — имущество роты?

— Так точно!

— Значит, врага убивает имущество роты?

— Ну.

— Хорошо. А пулемет ты держишь руками?

— Да.

— Но мы уже выяснили, что зарплату ты получаешь за убийство руками, а не за пулемет. Так?

— Было, — кивнул Шайба в растерянности.

— И?

— Не… — Андрей пожал плечами. — Не сращиваю пока. Валяйте дальше…

— И значит, что твои руки являются таким же имуществом роты, как пулеметы, автоматы и противогазы.

— Еще бронежилеты с рюкзаками, — добавил Шайба под сдавленный смех окружающих. — И сапоги!

— Не важно, — не моргнув глазом, вставил Лунин. — Главное, что это ротное имущество. Так?

— Ну, получается, что так, — согласился старшина.

— А кто у нас несет ответственность за ротное имущество?

— Как кто? — Шайба даже немного обиделся. — Конечно, я!

— Значит, руки, как ротное имущество, по твоей должности принадлежат тебе!

— Ну…

— А разве это не значит, что это твои руки?

— Блин… — Широков поднял ладони на уровень глаз. — Кто бы мог подумать… они и в самом деле мои…

Последний разведчик упал на землю, не в силах больше выносить надрывание своего живота. В закрытом боксе разносился приглушенный смех…

В нескольких метрах от смеющихся спецназовцев, в кузове грузовика, лежали тела погибших друзей, завернутые в обрывки тента. Жизнь не останавливалась…

Через полчаса Лунин включил спутниковый телефон и связался с генералом для получения указаний. Он интуитивно рассчитывал на то, что задача будет поставлена на утро, или даже на следующий вечер, и ему пришлось удивиться, когда он внимательно выслушал Лихого.

— Есть, — сказал он. — Выполняю.

После сеанса связи, майор по тревоге поднял личный состав, приказал готовить машины к движению, а сам развернул карту, пригласив офицеров отряда к себе.

— Новая вводная. На максимальной скорости по вот этой второстепенной дороге выходим к побережью. Дорога чиста — ее только что проверили. Но все равно — не расслабляться! Идем в прежнем режиме… все, погнали!

Лунин лично прошел по всем машинам, проверяя их готовность к выезду. Первая машина должна была идти по прибору ночного видения, последующие — ориентируясь на задний правый габаритный огонь. Остальные «фонари» на всех машинах были принудительно потушены. Лунин надеялся таким образом снизить вероятность обнаружения колонны с воздуха.

Двигатели взревели. Первым пошел ГАЗ-66 с Виталей за рулем. Водитель надел на голову «Квакер», и в темноте прекрасно видел дорогу на несколько десятков метров перед собой. За ним шел второй ГАЗ-66, затем машина со спутником, и завершал колонну автокран.

Лунин сидел в кабине автокрана, сжимая в руках автомат. Он ясно понимал — приближается момент истины. И спасовать в такой момент он не имел никакого права.

В головной машине Коля Мигунов сверялся с местностью по карте, навигатору и спутниковым снимкам, и уверенно указывал водителю необходимые повороты.

Машины шли быстро, выдавая сорок километров в час, что для них было серьезным достижением.

— Ну вот, — оператор повернулся к адмиралу Льюису: — Движение всех машин прекратилось. Вот навигационные координаты их местонахождения.

— Брукс! — Льюис повернулся к командиру оперативного отряда. — Принимай координаты и ставь боевые задачи командирам групп! Готовность к вылету — полчаса!

Десантники и члены экипажей заняли свои места. Командиры групп и командиры вертолетов получили координаты, и быстро приняли решение на выполнение полета и поиск контейнеров.

Военная машина пришла в движение: на двенадцати вертолетах со свистом запустились турбины, раскручивая несущие винты. Ночная темень придавала этому действию захватывающую грандиозность. Вертолеты взлетали группами по три машины, в каждой из которых было по два десантно-транспортных и одному боевому хеликоптеру.