Александр Тамоников - Агент из подземелья

Уваров выполз из убежища, перебрался через груду окровавленных тел и шатко побрел по коридору. Он резонно полагал, что умирать после такого не стоит. Это будет вершина глупости.

Наверху продолжалось сражение, рвались снаряды. Подземелье вздрагивало. Дышать становилось легче, но тело не слушалось, силы иссякли. Алексей забрался в какой-то каменный мешок и лишился чувств еще до того, как упал.

Штурм Айзевице продолжался около двенадцати часов. Дальнобойные гаубицы лупили, не переставая, часа четыре. Трижды налетала бомбардировочная авиация. Отдельные объекты выдерживали прямое попадание, другие рассыпались в прах. Местность изменилась до неузнаваемости. Все позиции к западу от вала были перемешаны с землей, вторая линия обороны прекратила существование.

Солдаты зарывались в землю, сходили с ума от непрекращающихся разрывов. Плотность огня была предельно высокой. На востоке все подступы к узлу обороны тоже превратились в сплошное месиво. Взрывы вырывали столбы, опрокидывали хваленые «зубы дракона», рвали колючую проволоку.

После артподготовки в наступление пошли специально сформированные штурмовые бригады. По приказу гитлеровского командования дамбы на озерах были взорваны, вода устремлялась на равнины, но напротив Айзевице местность оставалась сухой. Там образовался перешеек шириной с полкилометра.

Атакующие части умело использовали складки местности. Саперы резали колючую проволоку, подрывали надолбы, эскарпы, делали проходы в минных полях. Ударила артиллерия из окрестных лесов. Под прикрытием ее огня пехота пошла в атаку, закрепилась в полукилометре от вала. Обстрел немецких позиций не стихал. Сотни тонн железа обрушились на «Лагерь дождевого червя». В оврагах скапливались войска, подходили подкрепления.

Немцы яростно сопротивлялись, ощетинились огнем блокгаузы, бронекупольные установки. В самый отчаянный момент что-то сломалось в отлаженной немецкой обороне. Вышли из строя линии электропитания. Штаб в подземелье оказался отрезан от своих солдат. Встали подъемники, доставляющие боеприпасы в доты.

Штурмовые бригады почувствовали слабину в обороне противника и бросились на приступ. Их обгоняли тяжелые танки, взбирались на вал. Танкисты били из орудий по уцелевшим огневым точкам. Тягачи подтаскивали пушки, артиллеристы стряхивали с них чехлы, орали наводчики и заряжающие. Наступающие войска несли потери, но далеко не те, которые могли бы остановить наступление. Часть солдат спускалась в подземелье, другие рвались на запад.

Развалились от точных попаданий бетонные блоки, прикрывающие ворота в седловине между холмами, разлетелись стальные створы. В расположение гарнизона ворвались танки «Т‑34». Две машины подбили гранатометчики, они чадили едким дымом, скинув гусеницы. Остальные вели безостановочный огонь.

Разрозненные подразделения вермахта отступали, многие солдаты бросали оружие, поднимали руки. Саперы взрывали бетонные блоки, расширяли проезд.

– Мужики, мы уже в Германии! – радостно завопил кто-то. – Поднажмем, совсем малость осталась!

В подземелье какое-то время продолжался бой. Сопротивлялись разрозненные группы противника. Красноармейцы выдавливали их на нижние уровни, забрасывали гранатами. Ополченцы из фольксштурма сдавались сразу, выходили с поднятыми руками. Главный тоннель был очищен быстро. Остались потайные уголки, бесконечные тоннели, переходы, убежища, в которых могли скрываться фанатики. Но сегодня их уничтожение не входило в планы советского командования.

Батальон красноармейцев остался на занятых рубежах, остальные войска по двум дорогам устремились к Майнсдорфу, до которого было всего несколько километров.

Алексей Уваров выходил из подземелья в компании хромого доходяги с погонами гауптмана. Этого типа он встретил на перекрестке двух тоннелей. Тот явно был не в себе, сидел на коленях, прижавшись боком к стене, смотрел в пространство безжизненными глазами и пытался пристроить к виску «вальтер». Алексей забрал у него пистолет, прежде чем тот успел произвести выстрел, отбросил подальше.

– Пошли, дружище. – Он потрепал капитана по плечу. – Из-за чего стреляться-то вздумал? Кончилось сражение, поживем еще.

Глаза гауптмана наполнились слезами. Этот человек сломался, потерял ориентиры. Он шмыгнул носом и побрел за своим негаданным спасителем. Они шли расстегнутые, без оружия, а когда выбрались в главный тоннель, убрали руки за головы.