Александр Тамоников - Агент из подземелья

Алексей не стал наслаждаться его страхом, отправил в полет последнюю пулю в обойме. Калленберг рухнул как куль, с дыркой в голове.

Уваров ковылял по проходу, разглядывал мертвые тела. Повсюду кровь, разбросанные конечности. Один из гестаповцев еще не отмучился. Он лежал лицом в пол, делал глотательные движения, но только захлебывался своими же выделениями.

Что-то вдруг остановило Алексея. Он повернулся, побрел назад, замер между стеллажами. Уваров слишком долго соображал. Эмма Фишер, которую он, кажется, подстрелил, изволила отсутствовать. На месте, куда ее отнесло, красовалась лужа крови. Дальше по полу тянулась кровавая дорожка. Значит, не такая уж она мертвая, если уползла.

Он прошел на подгибающихся ногах весь ряд, взялся за лестницу, свисающую с полок, чтобы не упасть. Кровавая дорожка обрывалась, Эмма испарилась. Он вдруг почувствовал что-то липкое на руке, сжимающей лестницу, поднес ее к глазам, стал меланхолично разглядывать собственную окровавленную ладонь. Сверху донесся шум.

С верхней полки стеллажа на него летела обезумевшая окровавленная фурия! Как она туда забралась, почему, что творилось у этой дамочки в голове? Развевались белокурые волосы, бешеная ненависть горела в глазах! Пистолет она потеряла, сжимала в руке что-то острое.

Алексей отшатнулся, схватил со стеллажа первое, что попало в руку. Это оказался ржавый огрызок трубы. Когда приземлившаяся бестия бросилась на него, он вонзил его ей в живот.

Он сел, прислонился спиной к стеллажу и угрюмо смотрел на то, что натворил. Эмма сидела напротив, вытянув стройные ноги, вздрагивала, давилась кровью, не отрывала от него мутнеющих глаз. В ней не осталось ничего зловещего, обычная умирающая женщина. Кусок трубы торчал из живота, и извлекать его не было смысла. Под телом пузырилась кровь. Она шевелила губами, словно что-то говорила, но плевать он хотел на нее. Умирает – туда ей и дорога.

Алексей зажмурился, а когда открыл глаза, все уже кончилось. Женщина свесила голову.

На него навалилось беспамятство. Казалось, вечность прошла, а он все парил в невесомости. Алексей насилу очнулся и криво усмехнулся. Он уже без пяти минут доходяга, а к выполнению задания еще не приступал.

Часы извещали, что прошло сорок минут. Он находился в компании шестерых мертвецов, и краше они за это время не стали. Еще один валялся за пределами мастерской.

Очевидно, тоннель совершенно не использовался. В нем было тихо.

Уваров прошел по мастерской, подобрал свой планшет, натянул сапоги. Из оружия у мертвых гестаповцев были только пистолеты. «Парабеллум» нашелся лишь у одного.

Алексей пополнил боеприпасы трофеями, привел себя в порядок. На форменной куртке выделялась дырка, пришлось зацепить ее изнутри английской булавкой. Ноги подкашивались, желчь плескалась у горла. Невыносимо хотелось пить.

Обретя сравнительно приличный вид, он приступил к поискам второй двери. Элементарная логика подсказывала ему, что она должна быть. Он нашел ее в неприметной нише за верстаками, но не успел подняться.

Дверь протяжно завыла. С единственной ступени скатился низенький толстоватый обер-ефрейтор в мышиной униформе вермахта. Алексей отпрянул за верстак, но убедился в том, что тот один, и вышел. Обер-ефрейтор икнул от неожиданности, глаза его забегали, рука схватилась за автомат, висевший на плече. Трупы в зале неплохо просматривались.

– Вы кто такой, господин гауптман? Что здесь происходит?

– Отставить, обер-ефрейтор! – раздраженно рявкнул Алексей. – На охраняемый объект проникли враги. Здесь проводилась секретная операция. Повесь обратно автомат, я покажу документы.

Но служивого такая формулировка не устраивала. Он стащил-таки с себя автомат, потянулся к затвору, чтобы передернуть его. Алексей вздохнул и ударил его ногой по коленке. Немец согнулся, поймал второй удар в челюсть, но устоял, только физиономия его сделалась глупее некуда. Только третий удар повалил служивого на ступени, и он лишился чувств.

Уваров поднялся к двери, высунулся наружу. Изгибался каменный коридор, освещение в нем было слабое, мигала тусклая лампочка, готовая перегореть. В коридоре было тихо.

Алексей плотно притворил дверь, вернулся к поверженному обер-ефрейтору, отцепил от его ремня фляжку, убедился, что в ней не какая-нибудь гадость, а обычная вода, жадно выпил ее до дна. Обер-ефрейтор застонал, но пока не собирался приходить в себя. Пока он отдыхал, Алексей избавил его от оружия, перевесил патронташ и подсумок себе на ремень. В первом было три запасных магазина, во втором – столько же ручных гранат.