Александр Афанасьев - Призраки Лондона

И мэра города — избирает нам не Путин. Да и сам Путин… несколько лет назад мы говорили, что он один вернул России статус мировой державы — а теперь он один отвечает за все наши злоключения. Когда же мы повзрослеем-то, наконец, мать вашу так…

Потом я вернулся в отель… полюбовавшись заодно на медную табличку у входа. И козырек. И конторку портье. А ведь это недорогой отель. Просто — ощущение жизни складывается из таких вот мелочей. Здесь отель должен быть таким, любой — и другим он быть не должен, и для этого не надо никакого закона. У нас бы в лучшем случае прибили бы табличку из дешевого пластика на входе, и все остальное тоже сделали бы дешевым — а цену бы заломили как тут. И все потому, что владелец бизнеса увидел у друга Порш-Кайенн, и теперь ему нужен такой же и прямо завтра. Он вешает на бизнес автокредит, а если прогорит бизнес — кинет, кого получится кинуть, но этот Порше у него будет.

Б…

Взяв у портье ключ, я поднялся по лестнице на свой этаж, зашел в свой номер и попытался зажечь свет. Но он не зажигался. Вот тебе и…

И тут я понял, что в номере кто-то есть.

— Лось? — позвал я

Темнота не откликнулась…

В нашей службе мало гламурного, что бы не показывали в сериалах. Типа Агент национальной безопасности или еще какая-то хрень. Трагического куда больше. Трагедия начинается хотя бы с того что мы не можем жить и не врать. Ложь — неотъемлемая часть нашей профессии, каждый из нас должен быть тем, кем он не является на самом деле и убеждать других в том, что не имеет никакого отношения к действительности. Ложь переносится в семью, потому что нельзя быть лживым на работе и честным дома. От того — я не знаю никого из своих коллег, у кого был бы счастливый брак.

Мы постоянно ходим по лезвию ножа. И гибнем чаще всего по трагической глупости. Кто-то что-то не предусмотрел, или просто поленился, или кто-то предал — и… приехали.

А на работе в ФСО — хорошего ничуть не больше. Каждый из нас видит отцов народа в самых неприглядных ситуациях… врущими, пьяными, ворующими…да просто такими, какие они есть, а не какими их показывает телеэкран. После чего — в людей перестаешь верить сразу и напрочь. Просто не получается больше верить…

— Лось…

…

— Я здесь не для того чтобы тебя убивать. Меня прислали не для этого.

Молчание. Лишь между штор — почти неслышный гул улицы

— У меня есть квартира. Кажется, не засвечена. Если хочешь, я попробую вывезти тебя из страны. Во Франции расстанемся.

…

— Я сейчас включу свет…

— Не включай…

Да. Это Лось. Мне давали слушать его голос в Москве…

Я отодвинулся от двери — совсем немного. Надо играть дальше.

— Хорошо. Поговорим так.

— А я тебя помню… — ответила тьма

…

— В Ханкале. Ты еще совсем салагой был. Старшим у тебя был подполковник Грязнов.

Все правильно. В Альфе, кстати, хватает подполковников и полковников на боевых. Штатное расписание такое, потолков званий нет.

— Теперь я не салага.

— Знаю…

— Но я не играю на британцев, если ты это подумал. Я помню о том кто я. И кто ты. И кто такие они.

— Кто тебя послал?

— Грязнов и послал.

Это была ложь. Надеюсь, что он не просечет.

— Как он?

— Иван Викторович? Живее всех живых. Консультирует.

Из темноты — донесся смешок, но что он означал — я так и не понял.

— Что тебе про меня сказали?

Опасный вопрос. Очень опасный. Особенно когда в одном номере с тобой — вооруженный псих, а у тебя нет оружия. Чертово дерьмо, как же я облажался. Человек без ствола — мишень. Только бы выбраться — хрен я больше без ствола… даже в сортир — с ним.

Только бы выбраться…

— Что ты сбился с пути Лось.

— А почему, не сказали?

— У тебя погиб племянник.

…

— Что произошло, Лось? Ты же знаешь, так нельзя.

— А как?

— Как? Мы с тобой государевы люди. И отлично знаем — как.

Смешок

— Ты — может и да. Я — уже нет.

— Не греши, Лось. Нас не изменить…

…

— Что произошло с Донохью, Лось?

Молчание. Когда я думал, что вот-вот прогремит выстрел — Лось опять заговорил.

— Ты кто теперь по званию.

— Полковник.

— Солидно. И что ты знаешь о Донохью?

— То, что он три года как в отставке. К чему все это? Правила ты знаешь.

Смешок.

— Я бы посмотрел другое. Сколько раз он был женат.

А это тут при чем.

— И что?

— Да ничего…

По едва слышному звуку я понял, что Лось — встал.

— Лось…

Надо говорить. Нельзя останавливаться.