Николай Геронин - Волчьи гонки

— Все в порядке. Проблем нет, — ответила девушка стандартной фразой на американский манер.

— Я беспокоюсь за тебя!

— Для меня главное — угодить вам. Остальное не имеет большого значения.

Мазун взял в свои руки нежную ладошку девушки и дважды поцеловал. Эта японочка стала для него дороже всех на свете. Она олицетворяла для него не только юность и красоту, но и преданность, готовность пожертвовать собой ради любимого.

— Наверное, мама-сан очень хорошо относится к тебе, раз отпускает с работы по воскресеньям.

— Да, мама-сан любит меня. Но не только в этом дело.

— А в чем же? — с показным интересом спросил Мазун, хотя мама-сан его мало волновала.

— Я принадлежала синдикату Ямагути-гуми, по их указанию встречалась время от времени с интересующими их людьми.

— А теперь? — уже с подлинным интересом и даже нетерпением спросил Мазун.

— Недавно меня прикомандировали к известному вам заведению в Икэбукуро. Но теперь уже по просьбе других лиц, вернее определенного человека.

— Кто же теперь твой… директор, менеджер? — спросил Мазун.

Он хотел сказать «сутенер», но язык не повернулся использовать это слово применительно к Митико. У него и без того голова пошла кругом, когда он услышал от нее о Ямагути-гуми — гангстерском синдикате, подмявшем под себя пол-Японии. Якудза из этого синдиката отличались особой жестокостью и беспринципностью.

— Один американец, которому меня передали из Ямагути-гуми.

— Американец?! Кто он такой? Как его зовут?

— Его имя — Джеб. Фамилию не знаю. Он практически не загружал меня работой, вот только недавно направил в Икэбукуро.

При этих словах девушки у Мазуна, как принято говорить в таких случаях, челюсть отвисла и глаза полезли на лоб. Он выскользнул из постели и стал судорожно одеваться.

Они вместе дошли до вокзала Синдзюку. Там их пути должны были разминуться. Митико по городской железной дороге намеревалась отправиться в Икэбукуро, а Мазун собирался добраться в противоположном направлении до Роппонги на метро.

— Пока! До встречи там же и в то же время ровно через неделю, — сказал девушке Мазун и в этот момент осознал, что еще не известно, поедет ли он на новую встречу с ней.

— Счастливо! Я буду с нетерпением ждать следующей встречи. Так жду только прихода весны каждый год.

Мазун уже потянулся чмокнуть Митико в щеку на прощанье, но вовремя осекся. Ему показалось, что вдали на платформе линии Яматэсэн мелькнуло лицо Веригина. Неужели и в самом деле напарничек оказался здесь?! В самом неподходящем месте и в самое неподходящее время!..

Мазун круто развернулся от Митико и быстро нырнул в толпу пассажиров. Похоже, Веригин все же не заметил его вместе с японкой.

С платформы линии Яматэ-сэн на вокзале Синдзюку Веригин вновь направлялся в Иокогаму, но уже в течение нескольких часов менял маршруты, отрываясь от потенциальной наружки. Ему предстояла важнейшая встреча с МакНелли, и рисковать нельзя было ни в коем случае.

На станции Синагава, откуда Веригин собирался поехать по железной дороге в Иокогаму, он каким-то шестым чувством уловил слежку за собой. Откуда взялись топтуны — он не знал. Он даже не засек их воочию. Но почуял, что за ним наблюдают. Кто и откуда — неведомо, но точно следят за ним!..

Теперь предстояло полностью сменить маршрут и оторваться от наружки со стопроцентной гарантией. Иначе вся операция будет сорвана. Именно в тот момент, когда успех был так близок. Предстояло лишь закрепить вербовку, передав контакту дополнительные деньги и новые инструкции и самое главное — получив от него первую порцию информации.

Веригин не поехал в сторону Иокогамы, а купил в буфете внутри вокзала бутылочку кока-колы и самое дорогое печенье в металлической коробке. Он сел на лавку и стал поглощать печенье, запивая его кока-колой. Купил билет в противоположном от Иокогамы направлении — на Сайтаму. Иокогама расположена к юго-западу от Токио, далее, если двигаться вдоль Токийского залива, находится в 65 километрах от японской столицы Иокосука, где расположена база ВМС США. Но сейчас Веригин не мог направиться в Иокогаму, хотя время его уже поджимало.

Завершив легкий перекус, Юрий выбросил бутылку из-под кока-колы в урну, а металлическую коробку с остатками печенья положил в пластиковый пакет и взял с собой в электричку.

Когда поезд стал приближаться ко второй после Токио станции, Веригин вышел в тамбур. Пассажиры покинули вагон на остановке, а он остался внутри. Двери стали закрываться, и в этот момент Веригин сунул металлическую коробку с печеньем в оставшийся просвет между двумя секциями дверей. Поезд начал набирать спорость. Веригин с неимоверным усилием раздвинул двери, использовав подготовленный перед этим просвет в дверях. Спрыгнул с поезда, постаравшись не разбиться о рельсы соседних путей, перекатился по щебню между путями. Вскочил на ноги и бросился бежать прочь от железной дороги в сторону только что оставшегося позади городка.