Александр Сурков - Дебальцевский крест судьбы

— А чего тогда просто не написала? — только и додумался он спросить.

— Так тебя же и у фейсбуке не бывает почти! Не смску же слать. Ну и вообще. Я решила, когда позвонишь — встретимся, и я все прямо в глаза скажу. Короче так. Больше не могу. Давай лучше мы с тобой…

Что собралась предложить Юла, Шульга так и не выяснил — тяжелый и очень несвоевременный базар прервал спасительный звонок телефона. Это был Ричер!

— Ты далеко? — в своей обычной манере поинтересовался майор.

— В Киеве.

— Давай срочняком на базу, есть куча новостей!

Получив возможность сбежать, Шульга, словно утопающий, который хватается за соломинку, пробормотал какую-то хрень типа «Извини, срочный вызов, служба», вытащил из кармана две сотки, кинул их на стол и пулей вылетел на свободу.

* * *

За полчаса езды через центр с тянучками и переползаниями от светофора до светофора, Шульга пропустил через себя целую гамму мыслей и чувств. И были они, как у пресловутой жены офицера — неоднозначными. От пафосно-трагического «тоже мне звезда, да и хрен с ней, сама потом будет локти кусать» до растерянно-депрессивного «как же я без нее теперь?». Однако к тому времени, когда его внедорожник зарулил во двор, в сухом остатке отложилось мужицко-брутальное «да в общем хрен с ней, конечно, но ведь хочется так, что сейчас мышь бы трахнул…»

Мысли о лежащем в коме Еврее оптимизма не добавляли. Интересно, что сейчас Ричер скажет. Не исключено, что их все-таки втравили в политику, а это совсем херово.

Шульга загнал машину во двор. Собрался войти в ресторан через охранную фирму, но передумал. Там в офисе стопудово сидит Марина, штатный психолог. Она непременно возжаждет провести мозгомойку, которую по модному обзывает «послеоперационный дебрифинг». Только этого не хватало… Шульга выскочил в арку, обогнул угол дома и, взбежав по ступенькам вошел в ресторан.

Физиономии Ричера, Шамана и Ласки, сидевших за все тем же, облюбованным группой столом, четко попадали под определение «усталые, но довольные». Судя по влажным волосам, вернулись совсем недавно — едва успели принять душ и переодеться, и теперь завтракали.

Вскакивать со стульев, здороваясь, в группе было не принято. Он сел, обменялся с Ричером и Шаманом короткими крепкими рукопожатиями. Перехватил быстрый взгляд Ласки. Девушка весь год безуспешно к нему подкатывала, но сегодня после разборок с Юлой, у нее появился реальный шанс… Шульга подумал: «а может все-таки…», но сразу же решительно отмел эту мысль. Стоит им лишь завязаться, как в группе будет нарушен и без того хрупкий баланс. Так что придется стойко переносить все сексуальные тяготы и лишения совершенно секретной службы. По крайней мере пока…

— Ну, что там Еврей? — спросил Ричер, не отрываясь от стейка. Как-то уж слишком спокойно и безразлично, словно интересовался не судьбой боевого товарища, а техническим состоянием фрезерного станка.

— С утра позвонили из Хайфы. Он в коме. Больше пока ничего не знаю, — лаконично ответил Шульга. Тон Ричера его цепанул больнее, чем он рассчитывал. Хотелось добавить что-то порезче, но он сдержался.

— Ой, бля, Еврейчик… — тихо сказала Ласка.

Шаман ничего не сказал, нахмурился.

— Хреново, конечно, — отставляя тарелку, произнес Ричер. — Опять, блин, искать водителя… Но ты не переживай, Шульга. Думаешь, мы просто так на два дня пропали? Отомстили мы за Еврея…

— То есть как, отомстили? — не врубился Шульга. — Кому!?

— Как кому? Ну ты что, утомился? Тем пидорам, кто его покалечили! Думаешь, где мы были? Времени не теряли. Скатались на Светлодарку, нашли этих двух контрачей-дебилов, которые обстреляли наш самолет и провели воспитательную работу. Одному прострелили руку, второму пальцы сломали…

Слушая Ричера, Шульга не сразу врубился, о чем рассказывает майор. А когда врубился — по совокупности охренел.

— Зачем вы их покалечили, это же наши!?

Ричер набычился и схватился обеими руками за край стола.

— Как за что? — встряла в разговор Ласка. — Так они же нас расстреляли! Кто им разрешал огонь открывать?

— Латифа, ты серьезно? — Шульга, взвинченный донельзя, наверное, впервые за все время назвал девушку по имени. — Они тут при чем? Хлопцы выполняли свою задачу…

— От ты буквоед! — в спор вступил обычно нейтральный Шаман. — Эти козлы руку мне прострелили. Что же, просто так все оставлять?

И вот тут Шульгу накрыло, словно тяжелой морской волной. То, что сотворил Ричер, было глупо, нелепо и совершенно бессмысленно. И находилось далеко за той гранью, которую нельзя переходить, даже занимаясь незаконными политическими убийствами.