Андрей Троицкий - Москва Икс

— Ты как? — крикнул Кныш.

— Все хорошо, — выдавил из себя Черных. — Отлично.

Заметив движение внизу, он протер стекло иллюминатора рукавом, поднес к глазам бинокль. Пока майор был в отключке, на палубе появились два оперативника, — тут ошибки нет, их легко узнать, — в одинаковых черных плащах, они стояли рядом возле бочек с горючкой. Один из оперов, тот, что выше ростом, — лейтенант Анатолий Соколик. И третий персонаж, это был Кольцов, застыл у правого борта, словно чего-то ждал. Черных сел на пол, расстегнул сумку, вытащил карабин с оптическим прицелом, вставил обойму в направляющие.

Кныш хотел сказать, что здесь, на капитанском мостике, нельзя доставать оружие, тем более им пользоваться, точный выстрел при такой качке все равно не получится, но легко пустить пулю в приборы и при плохом стечении обстоятельств лишить корабль управления, — в такой шторм это почти верная гибель, капитан подумал, что самый тупой недалекий человек все поймет без слов.

— Эй, вы меня слышите? — крикнул Кныш. — На капитанском мостике нельзя находиться с оружием. Понятно?

— Опять вы лезете не в свое дело, — в ответ крикнул Черных. — Наверное, хотите, чтобы вместо меня сюда пришли эти убийцы?

— Запрещаю трогать оружие, — Кныш сжал кулаки. — Это вы у себя в Москве, на Лубянке, делайте, что в голову взбредет. Там — пожалуйста. А тут я командир. И не потерплю…

Кныш так разволновался, что не мог связно говорить, — задохнулся от волнения. Черных положил карабин на пол, поднялся, снова протер стекло иллюминатора, стал смотреть на палубу. Капитан, взволнованный и злой, хотел вызвать на мостик старпома, пусть посмотрит, что тут творится: гэбешник размахивает карабином, словно дубиной, а пуля, — дура, так до большой беды недалеко, но принял другое решение. Наклонился к вахтенному матросу и сказал в ухо, что должен отойти, вернется совсем скоро. Кныш по внутренней лестнице спустился вниз, держась за поручень, проходивший вдоль коридора, двинул вперед по красной ковровой дорожке, долго путался с ключами, наконец открыл дверь каюты.

— Вот же сукин сын, — бормотал Кныш. — Сукин сын… Наглец…

Подошел к бару, хотел налить полстакана коньяку и залпом выпить, — но не получилось, при такой качке он весь коньяк разольет по полу, в стакан и глотка не попадет. Тогда он зубами вытащил пробку из початой бутылки и хорошо хлебнул из горлышка, подождал немного и снова хлебнул. Поставил бутылку, отошел к противоположной переборке, набрал шифр сейфа, повернул ручку, нашарил пистолет Макарова. По закону капитану полагается оружие, ему одному и больше никому, конечно, оружие есть и у Свиридова, он все-таки в госбезопасности служит.

— Сукин сын, — повторил Кныш. — Вот же черт…

Он проверил обойму, передернул затвор, дослав патрон в ствол, включил предохранитель и опустил пистолет в брючный карман. Качка, кажется, усиливалась, обратно он шел по коридору медленно, крепко держась за поручень, поднялся на мостик, здесь ничего не изменилось, Кныш похлопал по плечу матроса, взглянул на майора Черных, прилипшего к иллюминатору, и заскрипел зубами от злости, решив для себя, что большие неприятности еще впереди.

Черных боролся с тошнотой. На главной палубе он видел двух оперативников, которые держались вместе, возле бочек с топливом, и Кольцова, стоявшего у правого борта. Чего их всех туда занесло, почему Кольцов в такой шторм оказался на палубе, а оперативники двинули за ним, — не совсем понятно, ну, это и не важно. Теперь отсюда, с капитанского мостика, можно кончить все одним точным выстрелом, только надо дождаться, когда отступит тошнота.

Кольцов, хватаясь за леер, медленно двигался к носу, волна сделалась ниже, судно выровнялось. Лейтенант Соколик вытащил из-под плаща пистолет, хотел прицелиться, в это время нос снова высоко задрался, сильно качнуло, пистолет выскользнул из руки и пропал в темноте. Оперативник бросился к Кольцову, но, поскользнувшись, упал, через пару секунд палубу накрыло волной, когда она схлынула, снова стал виден Кольцов, он не мог устоять, сел возле борта и держался руками за леер. Соколик, за что-то ухватившись, распластался на палубе, он медленно поднялся и добежал до борта, где стоял Кольцов, теперь противников разделяло всего несколько метров.

Второй опер так и остался, где стоял, но картина изменилась, не сразу поймешь как. Оказывается, трос, сцеплявший бочки, закрепленный за стойки палубного крана, то ли ослаб, то ли лопнул, теперь две бочки лежали на боку, еще две откатились к левому борту, одна к надстройке. Нос корабля стал медленно опускаться, ударил волну, зачерпнул воду и пошел вверх. Бочки покатились к надстройке, корабль наклонился на правый борт. Через стекла бинокля Черных видел, как Кольцов сцепился с Соколиком.