Сергей Власов - Кремлевский детектив. Красная площадь

Клим привычно фиксировал в памяти все детали обстановки, но делал это машинально, почти целиком поглощенный разглядыванием подсвеченного голубоватым сиянием монитора, сосредоточенного, умело подкрашенного и обрамленного безупречной прической лица. Грамотно наложенный макияж делал это лицо трудно узнаваемым, но ошибки быть не могло: эту женщину Неверов уже встречал.

«А ларчик просто открывался», — уже не впервые с грустью подумал он. Эта встреча могла бы стать для него полной неожиданностью, если бы накануне он не попросил Федора Филипповича навести кое-какие справки. Результат генеральских изысканий показался ему любопытным, а возникшие после смерти Твердохлебова мысли вкупе с кое-какими воспоминаниями превратили догадку в уверенность. Он уже не сомневался, что нужный ему человек сидит здесь, в этом здании, куда волен войти далеко не каждый простой смертный, но действительно не ожидал, что все окажется так просто.

Дама за столом не спешила обратить на него внимание. Устав валять дурака, изображая почтительность, которая здесь воспринималась как должное, он кашлянул в кулак и довольно громко сказал:

— Здравствуйте.

— Одну минуту, — на мгновение оторвав взгляд от монитора, нетерпеливо сказала она и тут же вернулась к документу, который правила.

Времени, которое понадобилось для того, чтобы перевести взгляд с посетителя обратно на экран, хватило для осознания увиденного. Лицо дамы на мгновение окаменело, а потом приобрело удивленное выражение.

— Вы?.. — сказала она, глядя на Клима широко открытыми глазами, и тут же взяла себя в руки. — Гм… Вы по какому вопросу?

— Я от Скорохода, — сообщил Клим. — Он просил передать вам папку. А ведь мы с вами уже виделись. Вот неожиданная встреча, правда?

Руки с любовно ухоженным маникюром бесцельно пробежались по краю стола, красивые глаза в обрамлении густо накрашенных ресниц предательски моргнули.

— Да, я что-то такое припоминаю… правда, очень смутно.

— На кладбище, — напомнил Клим. — У могилы вашего сына, Сергея Сухова.

— Ах да, — она грустно покивала. — Действительно, мир тесен. Не думала, что вы работаете у Скорохода. Вы ведь говорили что-то о Союзе ветеранов…

— Там я работаю на общественных началах, — уточнил Неверов. — Впрочем, и здесь тоже.

Она снова едва заметно вздрогнула, и Неверов мысленно удивился тому, насколько женщина не умеет держать себя в руках. Казалось бы, работая в таком месте, на такой должности, нужно иметь вместо нервов стальные канаты, а тут налицо явный испуг и полная растерянность… Впрочем, она могла умело притворяться. Вот только зачем?

«Устала, — понял он. — Взвалила на себя ношу не по плечу, вот колени и дрожат. Это ведь не конверты со взятками из ящика в ящик перекладывать, когда точно знаешь, что тебе за это ничего не будет!»

— Хорошо, — деловито сказала Анна Кирилловна, решив сделать вид, что ничего особенного не происходит. — Присядьте, пожалуйста. Давайте, что там у вас.

«Вот, значит, как это делается, — подумал Клим, усаживаясь на стул для посетителей и неторопливо расстегивая портфель. — Ну, что там у вас, давайте уже… Ходите тут со своими деньгами, надоели до смерти… А впрочем, чего я ждал — фанфар и барабанного боя?»

— Вот, — сказал он, кладя на стол папку.

Анна Кирилловна с легким недоумением взглянула на пулевое отверстие в крышке и открыла папку.

— Что это?! Что вы мне принесли?! Это… Это же кровь! — воскликнула она, отшатнувшись и побледнев.

— Совершенно верно, кровь, — подтвердил Неверов. — И полагаю, вы догадываетесь чья. Думаю, вам даже известно, как она туда попала. А если неизвестно, я подскажу: Твердохлебов не придумал ничего умнее, как носить папку на себе.

Лицо Анны Кирилловны побледнело так, что это стало заметно даже под густым слоем пудры, но суетливость неожиданно ушла из ее взгляда и движений. Теперь выражение ее лица напоминало Климу то, как выглядел перед смертью Твердохлебов.

— Заприте, пожалуйста, дверь, — попросила она безжизненным голосом. — Давайте выпьем чаю.

— Там, в коридоре, Скороход, — проинформировал ее Клим.

— Ничего, он подождет. Мы недолго, — она слабо улыбнулась. — Или вы боитесь, что я наброшусь на вас с топором? Не бойтесь. И чай можете пить смело, он у меня хороший, и завариваю я его хорошо. Я даже не стану вас травить, потому что потом будет очень трудно объяснить, откуда у меня в кабинете взялся покойник.

— Хорошо, что вы хотя бы это понимаете, — проворчал Клим, возвращаясь к двери и поворачивая латунный барашек защелки.