Андрей Воронин - Муму. Гладиатор

— Да, спасибо за предложение. Возможно, мы им воспользуемся.

Майору уже казалось, что незваный гость вот-вот встанет и выйдет за дверь.

— Так что же — расстанемся друзьями? — спросил Колбышев, протягивая на прощание Руку.

— Да, конечно. Худой мир лучше доброй ссоры. Но у меня к тебе еще один вопрос.

— Пожалуйста! — охотно согласился Колбышев.

— Где оригинал иконы?

— Что-о?

Майор от неожиданности вскочил со своего кресла. Только теперь он понял, что этот незнакомец — вовсе не дурачок. Он только им прикидывался, слушая бредни майора. Увлекшись сочинительством, тот и сам не понял, как попал в умело расставленную ловушку. Настолько умело, что даже сам Колбышев такого не ожидал, хотя он и был спец по допросам с пристрастием и явкам с повинной.

— Я… не знаю, — промямлил он. — Честно. Не знаю.

Как ни странно, в этот раз майор не соврал. Он действительно не знал в деталях всех махинаций с иконой. Да и знать их не хотел. Ему давали задания, он называл сумму гонорара. Остальное его не волновало.

Дорогин выразительно взглянул на него — прямо в глаза.

— Нет, ну я правда не знаю, — бедняга совсем смутился.

Смущаться было отчего. Если в истории о краже иконы фигурируют всего две персоны — он и покойный Болдигов, — значит, майор должен знать обо всем в подробностях. Но увы — незнакомец знал об этой истории даже больше, чем он.

— Кажется, нам пора начислить знатокам штрафной балл, — спокойно произнес Дорогин.

У Колбышева была всего пара секунд для того, чтобы принять решение. Он понимал, что можно и дальше врать. С ходу сочинить еще одну историю. Но напоминание о штрафных баллах отбило у него всякое желание. Оставалось только одно: сказать правду.

«Была не была, — решил майор. — В конце концов, плевал я на этого Артемина. С ним разобраться проще, чем с полоумным ковбоем».

— Есть один кадр, его зовут Вадим Артемин, — без прелюдий начал Колбышев. — Он занимается разными операциями с антиквариатом. И похоже, за кражей иконы стоит именно он. Точно я не знаю, он вышел на меня и предложил закрыть это дело. Я назвал цену, он согласился. Я поработал с Болдиговым. Мы нашли крайнего. Дело закрыли, все вышло чисто. Позавчера он мне снова позвонил, сказал забить Болдигову стрелку на Волоколамке. Дальше ты все знаешь.

— Да, знатоки стремительно исправляются перед самым концом игры, — улыбнулся Муму. — Так а где икона?

— Этого я не знаю, — снова поник Колбышев. — Мне давали задания, я их выполнял.

Дорогин неодобрительно покачал головой. Под столом послышалось легкое шевеление.

— Деревяшка у Артемина, — запричитал майор. — Это я точно знаю. Я вчера помог ему оформить на нее документы для вывоза в Италию. Поедет под видом репродукции.

— Город?

— Триест.

— Транспорт, рейс?

— Микроавтобус «фольксваген», № С039МК.

— Дата выезда?

— Следующий понедельник.

— Телефон Артемина?

Колбышев медлил с ответом. Смысла темнить у него больше не было. Но в груди медленно закипала обида. Какой-то мудак сделал его как мальчишку. Разве с этим можно было смириться? Как нельзя кстати, он наконец вспомнил, где оставил свой пистолет. Письменный стол в спальне, второй ящик снизу. Это была возможность поквитаться.

— Ты что, язык проглотил? — поторопил его с ответом Дорогин.

— Мне нужны гарантии, — спокойно произнес Колбышев. — Когда ты получишь телефон, я тебе больше не буду нужен.

— Джентльменского обещания будет недостаточно?

Колбышев отрицательно покачал головой.

— Действительно, — согласился Муму. — Ты не джентльмен.

Он вытащил из пистолета обойму и положил ее на стол. Колбышев еле скрывал свою радость. Все пока шло как по маслу. И если его план осуществится, он полностью расквитается с этим уродом.

— Телефон у меня в спальне, — сказал майор. — Записан в блокноте.

— Показывай дорогу. Я составлю компанию.

Они встали из-за стола и направились в коридор. Спальня оказалась такой же просторной, как и гостиная. Большую ее часть занимала огромная кровать. У окна был письменный стол.

Дорогин сразу обратил внимание на бронзовый бюстик Дзержинского, стоявший на полочке возле входа. Железный Феликс пристально вглядывался куда-то в сторону кровати. Основателю советской милиции пришлось стать свидетелем таких сцен, от которых его бороденка могла поседеть.

— Блокнот у меня в столе, — сказал Колбышев. — Щас, подожди.

Второй ящик снизу… Главное — не ошибиться. Привести оружие в боевое положение и сразу — огонь. Без прелюдий, без трепа. Говорить по душам лучше с извивающимся от боли телом.