Андрей Левин - Желтый дракон Цзяо [другая редакция]

— Послушай, приятель, я ищу на свое судно механика. Ты, должно быть, здесь всех знаешь. Не посоветуешь кого-нибудь?

Голова малайца закачалась на кадыке-шарнире. То ли он соглашался, что действительно всех знает, то ли собирался кого-то предложить.

— Механиков много… — охрипшим голосом произнес он.

— Мне нужен хороший механик.

— Хороших — мало, — пессимистично заключил малаец. — Хороший механик без работы сидеть не будет.

Он медленно пожевал оставшиеся во рту крошки табака и шумно выплюнул их.

— Я тоже был когда-то механиком. Но это было давно…

Зрачки малайца медленно поплыли кверху. Он явно собирался предаться воспоминаниям. Патрика это совершенно не устраивало.

— Послушай, приятель, — бистро сказал инспектор, не давая собеседнику потонуть в глубинах своего прошлого, — говорят, что с «Тумасика» вроде бы уволили хорошего механика. Перед отплытием в Таиланд. Не слышал? То ли японец, то ли филиппинец. Или еще кто-то — я толком не знаю. Но, говорят, хороший механик.

— Почему не слышал? Слышал.

Малаец с подчеркнутой грустью посмотрел на свой окурок, давая понять инспектору, что нелишне было бы угостить его хорошей сигаретой. Ло вытащил из кармана пачку «Мальборо». Выцветшие глаза малайца оживились. Он потер правую руку о рубашку, наивно полагая, что от этого она станет чище. Затем бережно взял сигарету, секунду полюбовался ею и вставил в свой беззубый рот. Окурок он аккуратно положил в нагрудный карман. Патрик щелкнул зажигалкой. И без того ввалившиеся щеки малайца еще больше втянулись, чуть ли не соприкасаясь друг с другом. Он затянулся, благодарно затряс головой и стал выкашливать дым. Ло терпеливо ждал.

— Почему не слышал? — повторил наконец малаец, накашлявшись вволю. — Был такой на «Тумасике». Только не японец он. Японцы, они плохие механики. Боцманы они хорошие. А механики плохие. А этот, про которого туан спрашивает, индонезиец. Вот индонезийцы в моторах сильно понимают. И этот разбирался. Сильно разбирался. Сунгаем его звали.

— Так где же его можно найти?

— А нигде не найти. Утонул он. Утонул вместе со всеми, когда «Тумасик» ко дну пошел. Они в Таиланд, значит, отправились, а…

— Как утонул? Его же уволили перед отплытием.

— Уволить-то уволили. Это верно.

Сделав несколько затяжек, малаец присел на корточки и нежно погасил окурок об асфальт. Потом медленно поднялся и тоже спрятал его в нагрудный карман.

— Ну вот. А почему его уволили? Потому что пил он здорово. Вот ведь как: маленький, щупленький, а пил — у-у-у! Ну вот. Уволили его прямо за день или за два до отплытия. А как «Тумасику» в море выходить, хватились — не могут найти механика. Механиков-то много, а хороших мало. Ну и взяли его снова. Прямо в тот же день.

— А ты не путаешь?

— Хе-хе, — заквакал малаец, — глаза-то мои, слава аллаху, пока еще видят.

— Жалко. Говорят, хороший механик был.

— Хороший, — согласился малаец, — что верно — то верно. Да вы походите, туан, по порту, может, и найдете кого.

— А спастись он не мог? — быстро спросил Патрик, наблюдая за выражением лица собеседника.

Тот покачал головой.

— Сюда пришел бы. Или в доки. Он ведь там ночевал. Не было у него дома.

Ло протянул малайцу еще одну сигарету.

— Да хранит вас аллах, туан, — начал кланяться тот.

«Зря не поехал на Сентозу, — огорченно подумал Патрик, вспоминая обиженное лицо Джун. — Наверное, индус перепутал».

Но день был уже потерян, и Ло решил довести дело до конца. Он отправился в доки.

В доках Патрик часа полтора потратил на поиски одного знакомого грузчика. Тот работал здесь уже лет пятнадцать, знал всех и нередко оказывался полезным инспектору.

У штабелей с каучуком несколько докеров оживленно спорили о чем-то между собой. Спор их был в самом разгаре и обещал затянуться надолго: никто никого не слушал, все только говорили и размахивали руками. Среди споривших стоял и знакомый инспектора.

— Эй, «султан»! — крикнул Патрик.

К нему никто не повернулся. Докеры продолжали свои бесплодные попытки завладеть вниманием друг друга.

— «Султан»! — громче крикнул Патрик.

Снова никакой реакции.

Ло подошел к докерам и постучал своего знакомого по спине.

— «Султан», ты что, не слышишь? — недовольным тоном спросил он.

Приземистый малаец обернулся, смял скуластое лицо в добродушной улыбке и отделился от компании. Спорившие даже не заметили этого. Они продолжали тараторить хором и не слыша друг друга.

Малайцу было лет пятьдесят, но выглядел он, как это сплошь и рядом бывает на Востоке, лет на десять моложе. У него было странное и несовременное имя — Ван Ахмад. Кто-то сказал ему, что так звали одного из правителей Малакки [21] Прежнее название Малайзии. в прошлом столетии. Польщенный таким совпадением, Ван Ахмад трубил об этом на каждом перекрестке, пока, наконец, к нему накрепко не прилипла кличка «султан». Он не обижался и со временем так привык к прозвищу, что собственное имя стало казаться Ван Ахмаду чужим.