Андрей Левин - Желтый дракон Цзяо [другая редакция]

— Я запрещаю вам, инспектор, предпринимать какие-либо шаги по делу «Триады», — повысил голос Аланг. — Пока шеф отдела — я, и вы обязаны мне подчиняться. Я официально отстраняю вас от расследования и поручаю заниматься другим делом.

— А если я отказываюсь подчиняться? Что тогда?

— Тогда? Тогда я вынужден буду…

— Уволить меня?

— Да.

— Прекрасно.

Ло взял со стола чистый лист бумаги и начал быстро писать. Потом протянул написанное Алангу.

— Вот мой рапорт об отставке. Это снимает целый ряд проблем. Теперь никто не может запретить мне продолжать расследование. С этой минуты я являюсь частным лицом.

Он круто развернулся и пошел к двери.

— Патрик, остановитесь! — крикнул вдогонку Аланг.

Ло задержался у двери, повернул голову.

— Да?

— Вернитесь и сядьте.

— Мой рапорт освобождает меня от обязанности повиноваться вам.

— Приказа о вашем увольнении еще нет, и вы пока являетесь инспектором «Си-Ай-Ю». Я прошу вас, Патрик, сядьте, мне нужно сказать вам что-то очень важное.

Ло нехотя вернулся, сел.

— Мне понятен ваш порыв, Патрик, ваше стремление довести дело до конца. Но если бы нами руководили только убеждения. Дело гораздо сложней. Я не хотел вам сначала говорить… Дальнейшее расследование поставит на карту вашу и мою жизнь. И не только это. В опасности будут находиться Лау и Джун.

— Вот как? — иронически усмехнулся Патрик. — Вы полагаете, что «Триада» настолько всесильна, что…

— Да, Патрик. И я имел возможность вчера вечером убедиться в этом. Когда я пришел домой, в моей квартире находились два человека. Лау сидела на диване бледная и не могла вымолвить ни слова. Один из этих людей держал направленный на нее пистолет. Они без обиняков предложили мне выполнить приказ моего начальства и прекратить расследование. Мне ведь еще вчера утром предложили закрыть дело. Я не говорил вам, потому что пытался что-нибудь придумать. А вчерашняя встреча убедила меня в том, что все наши усилия бесполезны. Мы копнули слишком глубоко, и дальнейших раскопок «Триада» не допустит. Вероятно, под угрозой оказалась репутация каких-то больших людей. Эти двое, которые пришли ко мне вчера вечером, сказали, что, если я не последую их совету и не прекращу расследование, они убьют Лау. Боюсь, что и у вас состоится с ними такой же разговор. Теперь, я надеюсь, вы понимаете всю серьезность положения и не будете предпринимать необдуманных шагов. Мы бессильны, Патрик, против «Триады».

Ло в задумчивости достал сигарету, закурил. Потом посмотрел на шефа. От прежнего Аланга в том не осталось ничего. Перед инспектором сидел просто очень пожилой человек, подавленный, жалкий.

— Теон, а если выставить охрану у вашего дома?

Аланг покачал головой.

— Кто мне даст людей?

— Справимся своими силами. Вы ведь все-таки возглавляете самый большой отдел. У нас достаточно сотрудников.

— Нет, Патрик. Бессмысленная затея. Если я продолжу расследование, меня уволят. Я не вижу выхода.

Ло поднялся.

— Вы заберете рапорт? — спросил Аланг.

— Нет, Теон. Мое решение остается в силе.

— Подумайте о Джун, Патрик. Вы не имеете права рисковать ее жизнью.

— Это касается теперь только меня и Джун, — хмуро ответил инспектор и вышел из кабинета.

Оставшись один, Аланг тяжело вздохнул и уронил голову на руки. Ощущение безысходности, щемящее и ноющее, переворачивало все внутри. Это чувство, насколько себя Аланг помнил, никогда не было столь острым. Он настолько осязаемо ощутил собственное бессилие, что закололо сердце. И к этой безысходности, к этому бессилию примешивалась неприязнь к себе. За то, что впервые в жизни он прижат к стене. За то, что не нашел в себе сил сопротивляться. За то, что дома на столе лежит пачка денег, небрежно оставленная одним из вчерашних «гостей». Он, правда, не притронулся к ней, но ведь и не выкинул. За то, что не сказал о деньгах Патрику. За то, что оставляет его один на один с «Триадой». «Может быть, Ло проявит благоразумие, когда у него состоится такая же встреча», — шевельнулась в мозгу слабая надежда. Аланг поймал себя на мысли о том, что ему очень хочется, чтобы и Патрик согласился на их предложение. И не только в целях его и Джун безопасности. Алангу было бы легче перенести собственное малодушие, легче от сознания, что не он один пошел на сделку со своей совестью. От этих мыслей ему стало совсем противно, противно до горечи во рту. Он пытался себя оправдать, пытался убедить себя, что сдался исключительно ради жены, что иного выхода нет. Но все эти аргументы были слабым утешением. Он прекрасно понимал, что поступает низко прежде всего по отношению к Патрику, что предает его, потому что Ло — а Аланг был абсолютно уверен в этом — пойдет дальше. Пойдет и сломает себе шею. Продолжать расследование, да еще в одиночку, значит сознательно подписать себе смертный приговор. Аланг понял это еще вчера, когда разговаривал с людьми из «Триады». Они не остановятся ни перед чем. Нет, нужно попытаться уберечь Патрика, Джун.