Юрий Костин - Француз

— Ну если во сне наступишь на коровью блямбу, то это к деньгам, — Ральф пожал плечами. — Другим приметам я значения не придаю.

— Смешно. Насчет денег — это добрые люди придумали для утешения лузеров. Но я заметил: если мне снится кто-то из сильных мира сего или что-то, с ними связанное, это обязательно к неприятностям. Причем не только личным, но и глобальным.

— Да? — удивленно переспросил Ральф. — Приведи пример.

— Как скажешь. Перед тем как меня объявили в розыск…

— В связи с Тунгусским метеоритом или еще тогда, в Мюнхене?

— Нет, не в Мюнхене… Это связано со скрижалями. Так вот, короче, мне снился Путин. Мы сидели с ним в ресторане, я ему что-то с жаром доказывал, не помню, что конкретно, а он меня отчего-то успокаивал. А потом, когда уже расставались, руку пожал и на ушко говорит: «Вообще, хотел тебе сказать вот что: спасибо тебе за то, что ты все это делаешь. Если что надо будет, обращайся». Потом строго посмотрел на помощников и добавил: «Только напрямую, не через них. Эти не помогут и ничего не передадут, они страсть какие у меня все ревнивые».

— Любопытно. И ты обратился?

— К кому?

— Ну, проснувшись, к Путину вашему обратился?

Антон вздохнул с досадой.

— С человеком, который все переводит в шутку, нет смысла о серьезных вещах беседовать. С тобой можно болтать ни о чем, как вы любите в Европе. «Хау ар ю», «Лонг тайм ноу си», «О, изнт зис лавли» и все такое. Хорошо еще, мы тебя успели научить выпивать культурно до того, как ты обрек себя на добровольное рабство, женившись.

— Стоп, Антон, — с укоризной в голосе возразил Ральф. — Я же тебе подбрасываю интересное дело в Москве. Просто ты сам рассуждаешь о мистических совпадениях, которые с реальной жизнью ничего общего не имеют. Путин ему приснился… Мне вот Ангела Меркель не снится. Она некрасивая, к тому же была в юности коммунисткой в Восточной Германии. А я не люблю людей, которые так резко меняют свои убеждения. Зато мне иногда снится наша победительница в конкурсе «Евровидение». Только не помню, как ее зовут.

— Каролина Мюллер.

— Ого! Вот это эрудиция. Запомню.

— Шутка. Это другая. Ее сценический псевдоним C.C. Catch…

— Не слышал про такую.

— Странно. Так ты в мистику не веришь, да? Забыл про скрижали? А про икону и твоего дядю? Да мы с тобой уже несколько лет живем среди доказательств многоплановости нашего мира. И кстати, француз твой, Жерар, тоже, знаешь ли, не кошелек потерял в Москве. Там, если хочешь знать, дело темное и нечистое. Мне кажется, я начинаю кое-что понимать. Напомни, мы с тобой когда-нибудь бывали в кафе на Тверском?

Ральф покачал головой.

В баре работал телевизор, и настроен он был не на местный канал, а отчего-то на британский BBC. Несколько минут друзья сидели молча, Ральф внимательно смотрел на экран.

— Что там тебя так заинтересовало? — спросил Антон.

— Ты не заметил, что в последние годы ведущие программ новостей изменились?

— Заметил. Телеканалы стали принимать на работу некрасивых людей.

— Вот-вот. Но, я думаю, это делается для того, чтобы простых людей не расстраивать. И, наверное, обычным людям, типа парню или девчонке из соседнего дома, доверяют больше.

— А я думаю, просто красивые люди находят себе более благодарную работу. А может, это намеренное формирование стандарта «неприметная мышь». Так проще уравнять людей, чтобы потом ими управлять, — констатировал Антон.

— Соте on… [8] Да ладно… Опять эти русские теории заговоров. Почему вы все время ищете какую-то подоплеку в любом пустяке?

— Ты сам подумай, неужели во всей Англии нет ни одной красивой девушки с образованием и правильной дикцией, чтобы заменить этот неэстетичный ужас, который мы сейчас с тобой видим на экране? Неужели разобрали всех девок в городе? Не верю.

От противоположного конца барной стойки отделился мужчина средних лет, высокий, светловолосый, в очках, и уверенной походкой американского гражданина на отдыхе проследовал к друзьям. Он оккупировал соседний стул.

— Hello, guys [9] Привет, парни. , — заговорил незнакомец, переводя взгляд с Ральфа на Антона. — Прекрасный денек сегодня, хоть и ветрено. Пьете?

Друзья переглянулись. Ральфа бесцеремонность американцев всегда раздражала. Он сразу начинал злиться и поделать с этим ничего не мог. Антон же считал ее всего лишь интересным проявлением национального характера, к которому следует относиться терпимо.

— Вполне себе ничего денек, — ответил Антон на безупречном английском.