Юрий Костин - Русский

Такое странное имя дали ему родители. Вило-рик Рудольфович родился за год до начала Великой Отечественной войны в рабочей семье, в столице Урала городе Свердловске. Отец его, Рудольф Плукшин, всю жизнь работал на местном металлургическом комбинате, гордился своим предприятием, страной, состоял в партии и был настолько политически активен, что не удержался от соблазна подпортить жизнь единственному сынишке, назвав его Вилориком. Счастливой матери было абсолютно все равно — она только плечами пожала, а появившегося на свет мальчика (3 кг 345 г) вместо человеческого имени нарекли аббревиатурой.

Поступок Плукшина-старшего во времена «Даздраперм» и «Сососореков» — производных от слогана «Да здравствует Первое Мая!» и названия страны (СССР) — никого не удивил. За праздничным столом, накрытым на свежем воздухе у бараков, где проживали рабочие семьи, подняли тост за товарища Сталина и всех вождей, за продолжателя славной династии Плукшиных, выпили за новое «пролетарское» имя, и с тех пор природу его не вспоминали.

В школе Вилорика Плукшина, разумеется, дразнили, поэтому он быстро научился драться. В 1957 году, когда настала пора выбирать дорогу и как все идти в ремесленное училище, Вилорик проявил неожиданную тягу к знаниям, огорошив родных желанием поступить в Уральский государственный университет имени А.М. Горького. Родные не верили своим ушам. Мать заплакала — то ли от умиления, то ли от страха, отец, уважив добрый повод, законно напился.

Не проучившись в институте и двух лет, Вилорик угодил в армию, окончил офицерские курсы и отправился служить срочную в Западную группу советских войск. Но тягу к знаниям, к науке не забыл. В итоге Вилорик Рудольфович своим умом выбился в люди и даже сумел «зацепиться» в Москве. Поступил в МГУ имени Ломоносова и, уже будучи студентом, прославился благодаря фантастическому таланту к расшифровке древних текстов, включая наиболее проблемные, на которые давно махнули рукой целые институты.

Плукшин не превратился в кабинетное, любящее комфорт существо. Его тянуло на свежий воздух. В 1983 году он принял участие в длительной экспедиции в Красноярский край, о которой не писали в газетах и не снимали документальных фильмов. Вернувшись из тайги, Плукшин переменился, отрастил бороду, стал нелюдим и очень быстро прослыл чудаком. Казалось, он навсегда исчез из поля зрения интересующейся наукой общественности. Не тут-то было… В 1989 году, на закате перестройки, журнал «Огонек» ни с того ни с сего опубликовал неприлично объемное интервью Вилорика, где тот абсолютно серьезно рассуждал о параллельных мирах, глобальной катастрофе и грядущем стирании границ добра и зла, грозящем погубить нашу планету.

В интервью было мало «правильной» науки. Зато оно изобиловало метафизическими выводами, отсылало читателя к библейским сюжетам, содержало намеки на скорое катастрофическое изменение расстановки сил на мировой арене в связи с неминуемым крушением некоторых мировых империй. А так как свято место пусто не бывает, то на смену старым супергосударствам обязательно придут новые. Вопрос: будет ли эта трансформация мирового порядка бескровной?

Интервью было достаточно необычным хотя бы уже тем, что отсылало читателя к ранее не публиковавшимся вечным книгам человечества, и, конечно, не могло не украсить очередной номер журнала. Однако с тех самых пор в официальных научных кругах Плукшин окончательно заработал себе репутацию выскочки, идущего на поводу у падкой на чудеса толпы. Как ни парадоксально, но это дало возможность Вилорику Рудольфовичу в одночасье превратиться в непризнанного гения и кардинально улучшить материальное положение.

В перестроечном Союзе и затем уже в новой России Плукшин принялся читать платные лекции. О его научной деятельности общественности почти ничего не было известно, да это и мало кого интересовало.

Мир вступил в предсказанную Вилориком Рудольфовичем полосу геополитических перемен. Советская наука приходила в упадок. Все держалось на преданных делу людях, совершающих подвиги ежедневно и ежечасно, поскольку они не переместились на рынки, не уехали за границу, а продолжали изыскания несмотря ни на что. Плукшин принадлежал к числу таких людей. Его главной страстью стал поиск древних артефактов, а также перевод и трактовка вновь обретенных рукописей. Плукшин мечтал написать собственную историю цивилизации, избавить науку от пут служения каждому новому правителю…