Александр Тамоников - Секретный бункер

– Думаю, да. – Немец сделал неопределенный жест. – Самолет по-прежнему дожидается Трауберга, и запасного плана у него нет. Выходить пешком через расположение ваших войск – занятие глупое и опасное. Но теперь им придется сменить маршрут и идти незнакомой дорогой. – Крейцер пристально уставился на развалины. – Все эти люди проживали в других районах Берлина и с этим практически не знакомы. Нам же, господин майор, ничто не мешает следовать прежним маршрутом…

– Вы что-то задумали, Крейцер, признавайтесь? – насторожился Андрей. – В ваших глазах объявился хитрый огонек.

– Грузовые машины за углом. Мы бежали мимо них. Пару дней назад там что-то разгружали, и по ряду причин машины пришлось бросить. Да, я не образец отваги в бою, – признался гауптман, – моя служба в вермахте носила другой характер. Имею иные способности, как вы уже знаете. Когда началась драка и стрельба, я подался назад, забрался в кабину… С машиной все в порядке, ключи зажигания на месте. Не будем гадать, почему водители не вернулись за своим транспортом. Мы можем проехать остаток пути и снова попробовать их догнать. Не думаю, что по пути будет много разрушений. Там широкие проезды и крайне мало объектов, способных при обрушении перекрыть дорогу…

Страшно захотелось двинуть этому парню в глаз. Какого дьявола он тут мудрит, заходит издалека?

Первое послевоенное утро выдалось беспокойным.

Ключи от зажигания валялись в кабине под приборной панелью. Двигатель заревел, как разъяренный буйвол.

– Шашкевич, за руль! – крикнул Ракитин. – Крейцер, рядом с ним, будете показывать, куда ехать, и не дай бог он вас не поймет! Вобликов, в кузов!

Головокружение еще не прошло, радужные круги плясали перед глазами. Садиться за руль в таком состоянии – значит всех погубить. Запирать отвалившийся борт не стали, забрались в кузов, пробрались к кабине.

Шашкевич не церемонился – неповоротливый «Опель Блиц» сдал назад, протаранив соседнюю машину, заехал на бордюр, стал грузно разворачиваться, сгребая и расшвыривая все подряд.

Испуганно каркал в кабине Крейцер. Хлопал незакрепленный борт. Шашкевич энергично вертел баранку, машину швыряло из стороны в сторону. Он объезжал воронки, груды мусора.

Уже рассвело, но над городом висели мрачные махровые тучи. Район был фактически пуст.

Грузовик мчался в сизом дыму. Когда требовалось затормозить, Шашкевич резко бил по педали, при этом пассажиры едва не перелетали через кабину.

Промзона тянулась недолго, они несколько раз сворачивали, выбирались в широкие проезды, засыпанные мусором. Машину швыряло на препятствиях, вибрация становилась угрожающей.

«Что ты пальцы мне гнешь? – орал Крейцеру Шашкевич. – Ты русским языком скажи, куда ехать!»

Промышленные кварталы остались сзади. Потянулись овраги, мостик через лощину. Проплыли в тумане жилые здания. Справа мелькнуло заброшенное футбольное поле, слева – ворота ипподрома с трибунами и беговыми дорожками. Из полумрака выплыли продолговатые строения, монументальные бетонные заборы. Потянулась вереница складских строений – двери и ворота нараспашку, все ценное, что находилось на складах, давно вывезли. Еще одна ограда, унизанная завихрениями колючей проволоки, распахнутые ворота – сквозь них с утробным воем и промчался «Опель Блиц».

Пространство разомкнулось. Справа – опрятные постройки, администрация учебного аэродрома, слева спортплощадки, механические мастерские с вынесенными воротами, груда металлолома, сгоревший биплан…

Прямо по курсу было приземистое здание ангара, обитое алюминиевыми листами. Аэродромное поле, очевидно, находилось за ним. К ангару с двух сторон примыкал непроницаемый забор, украшенный обрывками нацистского полотнища.

Раздвижные ворота были открыты. Как вовремя – группа людей, среди которых выделялась рослая фигура, двигалась по направлению к ангару! Они обернулись, когда за спиной взревел грузовик, бросились бежать.

Из ангара показались люди в военной форме, замахали руками – видимо, охрана аэродрома, они просто не знали, куда идти! Приказ генерала Вейдлинга они, разумеется, слышали, но с оружием пока не расстались.

Только этих идиотов здесь сейчас не хватало! Но эти люди не хотели воевать! Грузовик замедлил ход, объезжая препятствия, – двигаться быстрее не было возможности.

Трауберг что-то кричал аэродромной охране. Те были в растерянности, со страхом смотрели на приближающуюся машину. Их было четверо. Бригаденфюрер тыкал пальцем в грузовик, призывал военных исполнить свой последний долг, задержать этих проклятых русских.