Вячеслав Миронов - Кирпич из Лондона

Душевно попрощавшись с ним, Кушаков заскочил в местное РОВД, где многих лично знал. Походил по кабинетам, поговорил, узнал последние сплетни, ничего интересного для новой службы, отметил командировку и ушел.

Покрутился по городу, проверяясь, нет ли слежки. На всякий случай. Теперь местные контрразведчики казались ему полными лопухами и бездельниками. Кто они такие против могущественных, всесильных ЦРУ и МИ-6? Шавки, щенки подзаборные!..

Позвонил матери, сказал, что вернулся, но в отдел потом не поехал, отправился сразу домой. После ванны и чашки крепкого кофе аккуратно извлек записи, задернул шторы в квартире. Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет.

Достал ручку с симпатическими чернилами. Провел линию. Посмотрел, как она исчезала, вздохнул и достал обычную ручку. Сначала надо зашифровать. Взял с полки книгу, он ее прочитал в самолете. Теперь надо выписать колонки цифр. Исписал несколько страниц блокнота, даже вспотел от напряжения. Покрутил шеей, достал бумагу, специальную ручку и начал писать.

Получалась бледная надпись, которая через три минуты исчезала. Он решил разбить на пять сообщений, описывая трех сотрудников, их семьи, пороки в каждом. Получалось много, на целых пять листов.

А вот теперь самое сложное, поверх написать обычное письмо девушке, которую Роман ни разу не видел, но должен изображать страсть.

Залез в интернет, скачал книгу «Любовные письма великих людей», скопировал текст, вставил. Кто бы мог подумать, что такая тоска — эта чужая любовная лирика!..

Через два дня отдел взял Еврея. Он был на том же месте, которое вычислил и проверил Кушаков. Он же не матерый уголовник, поэтому и не менял квартиры, явки, пароли. Залег в берлогу и, чтобы не скучать без дела, продолжал подделывать царские червонцы в надежде скоро их сбыть.

Петрович хлопал в ладоши, как тюлень в цирке. Не просто преступника повязали, а вместе с золотом, заготовками, формами для чеканки, с большой суммой долларов. Образцово-показательное дело. В учебники по криминалистике и оперативно-разыскному делу прописать не мешало бы.

Кушаков снисходительно смотрел на своих коллег, думая про себя, что они дети против него. Полученные им знания от иностранных разведчиков, помноженные на его опыт и навыки, дают ему сто очков форы.

Во время обучения шпионскому ремеслу Растессу внушали:

— Не уклоняйтесь от коллективных мероприятий. Пьют, пусть пьют. Сможете уклониться от возлияний — уклонитесь. Сидите. Шутите, поддерживайте разговор. Если не получится, разбавляйте алкоголь водой. Не выливайте. Слушайте. У ваших сотрудников есть масса знакомых, в том числе среди чиновников. Они обладают компрометирующим материалом на них. Вам, как уголовному розыску, это неинтересно, больше для специалистов по экономическим преступлениям, оттого и лежит эта информация в головах ваших коллег мертвым грузом. Любой ваш контакт по службе, личный, рассматривайте как возможность добыть ценную информацию. Думайте о перспективе. Полезно знакомиться и с девушками. Пусть это будут дочери чиновников высокого ранга, желательно из атомной промышленности. Хоть это звучит и цинично, но вы получите удовольствие, информацию и деньги от нас. Подумайте над этим.

И Растесс начал искать контакты, выходы на девушек, у которых отцы были в руководстве предприятий атомных предприятий «сорок пятки и двадцать шестого почтовых ящиков».

За последующие шесть месяцев он отправил в Финляндию восемь писем с зашифрованными посланиями. В его адрес поступило одно письмо. Во-первых, это нелогично, когда девушка молчит. А во-вторых, уточняли информацию по одному из ведущих инженеров с электрохимического завода.

А потом на службе объявили, что милиция становится полицией и все должны пройти переаттестацию. Возьмут самых честных и порядочных. И все обязаны пройти проверку на полиграфе.

Вот на этом месте у агента ЦРУ — МИ-6 натурально засосало под ложечкой.

По дороге домой он постоянно думал, как вывернуться, как обойти проверку, думал, что, может быть, мама поможет. И чем больше думал, тем хуже ему становилось. В голове уже рисовались картинки его допроса в управлении, куда он стремился попасть на службу.

Дома его вырвало от страха и волнения, еле успел добежать до унитаза, зажимая рот рукой. Озноб, лоб горит, температура поднялась, руки холодные, заметно подрагивают.

Из холодильника достал початую бутылку водки. Опрокинул в рот, и тепло разлилось по телу, дрожь в руках унялась. Поставил чайник на плиту. Включил компьютер.