Вячеслав Миронов - Кирпич из Лондона

— Вы уже проходили проверку на полиграфе?

— Нет. Только подозреваемых проверял. Попробую на себе, что они испытывают, — продолжал хорохориться Кушаков.

На самом деле ему хотелось убежать, заорать, что пошло все к черту! Азы вербовки, которые вдалбливали в голову на учебе и службе, учили, что первым делом надо психологически расположить к себе кандидата на вербовку. «Залезть под «шкуру» — было такое расхожее выражение у оперов. Но у американцев, видать, иные учебники и инструкторы. Это уже не вербовка, а допрос с применением полиграфа.

— Вы знаете, как меня зовут, а как мне к вам обращаться? Молодой и старый? Или номер один и два? — выдавил он из себя улыбку.

— Меня зовите Джон! — широко улыбнулся старший.

Молодой слегка скривил надменное лицо:

— Уильям.

— Очень приятно, — кивнул Роман. — Начнем. Что вы хотите узнать?

— Расскажите нам, что именно вас заставило обратиться к нам. Какие сведения вы готовы нам сообщить? — задал первый вопрос Джон.

Роман уже давно проигрывал в голове этот монолог. Идет все так, как он и задумал, он просчитал этих хваленых церэушников! Их можно предсказать!

— Мне не нравится то, что происходит в стране. Продажность системы. Мы сбиваемся с ног, ловим, рискуя жизнью, а продажные адвокаты, прокуроры, судьи выпускают их. Или же они, отсидев год, выходят на свободу и снова совершают преступления. И мы снова ловим. Устал. — И он отрепетированным жестом прикрыл глаза.

— Мистер Кушаков, не поднимайте руки, не двигайтесь, — тут же сухо отреагировал Уильям. — Просто говорите, больше ничего не нужно. — Посмотрел в экран монитора ноутбука и добавил: — Продолжайте, пожалуйста.

— А потом я понял, что нужно что-то делать. Вот и предложил свою помощь вам. Сведения? Все секретные документы, к которым я имею доступ. — Все. Заготовленная речь закончилась.

Уильям внимательно смотрел в монитор, изредка бросая быстрые взгляды на Кушакова. Джон же неотрывно наблюдал за ним. Он и задал вопрос:

— Вы хотите нам предоставить совершенно секретные приказы по организации работы в МВД России?

— Ну, да, — кивнул Роман.

— Знаете, вы проделали совершенно ненужный путь. — И Джон зачитал весь список регламентирующих приказов МВД, секретных и совсекретных. Многие Роману были знакомы, а большинство он даже и не слышал. «Ничего себе осведомленность!» — пронеслось у него в голове. — Вы это нам хотели предложить?

— Да.

— Мы попусту теряем время. Вы агент ФСБ? Отвечайте честно.

— Нет.

Уильям кивнул, Джон мельком взглянул в монитор:

— Вы самостоятельно вышли на нас или под контролем ФСБ?

— Я вышел самостоятельно.

— Вы хотели потом обратиться в ФСБ?

— Нет, — твердо ответил Роман, но в горле пересохло — он с ужасом осознал, что попался. Холодный пот прошиб от затылка до копчика.

— Давайте так, Роман Анатольевич, — устало продолжил Джон. — Вы рассказываете нам правду. У нас есть ваши письма как в МИ-6, так и в ЦРУ, переписка, перечисление денег и оплата вашей путевки и прочее. Документы поступят анонимно на Лубянку. Вы нам бесполезны. Или мы честно общаемся, или вас доставят на полицейской машине к границе и выдворят с территории Финляндии.

На Кушакова накатила тоска, отчаяние, он понял, что окончательно запутался и эти два разведчика могут и сделают, что обещают. Выдадут ФСБ. И все! Все! Конец всему! Конец всей жизни!

Разведчики молча смотрели на Кушакова, не проявляя никаких эмоций. Ждали. Понимали, что он сам себя загнал в угол. У него три выхода: работать на иностранные разведки, быть выданным ФСБ, самоубийство.

Кушаков быстро просчитывал возможные варианты, чтобы выйти с наименьшими потерями, и спросил:

— Наша встреча записывается?

— Конечно. — Уильям был спокоен.

Роман сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду:

— Что вы хотите знать?

— Все, мистер Кушаков. Все. — Джон снова был сама любезность. — Начните с правды. Например, зачем вы написали письма?

И Кушаков начал рассказывать. С самого начала. Поначалу было сложно. Он несколько раз пытался обелить себя, что-то утаить, но строгий Уильям предупреждающе поднимал указательный палец, не отрывая взгляд от монитора, и Роман понял, что он как на ладони, и уже не пытался врать. Говорил как есть, долго, с деталями, мелкими подробностями. Он никому не говорил, как ему было обидно, что его пнули как щенка от дверей контрразведки. Как он придумал способ передать письмо в МИ-6. После этого эпизода Джон выразительно и чуть надменно посмотрел на Уильяма. Тот молча пожал плечами.