Сергей Дышев - Танкист из штрафбата

– Ну, не «Интернационал» же… Давай свой «Турецкий марш»!

– А по шее не получим? Тут же штаб! – засомневался Деревянко.

– Благодарность получим… В бригаде официально вечер отдыха. Давай, композитор!

– Ну, ладно. Отдыхать, так с музыкой!

И Сашка, рванув мехи, как на «цыганочку», лихо пошел наяривать «Турецкий марш». Ждать пришлось недолго: распахнулась дверь, на пороге появилась Татьяна, изумленно глянула на неожиданных гостей, потом вслед вышла и Ольга. Девчонки рассмеялись, уж слишком комичный вид был у Деревянко, да и Родин напоминал медведя, внезапно пойманного на пасеке.

Иван дал знак остановить музыку.

– Добрый вечер, девушки! С музыкальным приветом к вам гвардейский танковый экипаж…

– …гвардии лейтенанта Родина! – ввернул Санька.

Первой оценила возможность скрасить вечер с веселыми ребятами, да еще под гармошку, Татьяна. Ивана она, безусловно, узнала, а вот с молоденьким гармонистом вполне можно было и пофлиртовать.

– Ну что, Оля, пригласим ребят? – предложила Таня.

– Ну, если кроме привета еще что-нибудь сыграете… – усмехнулась Оля.

– Сыграю, репертуар разный – для души и для сердца, а также для танцев, – с готовностью доложил Саня, сдвинув гармонь на грудь.

Девчонки переглянулись.

– Ну что ж, проходите, товарищи танкисты, – сказала Оля.

Иван, что ни говори, и на этот раз сделал ей необычный сюрприз.

Ребята шагнули в комнатушку, Родину пришлось пригнуться в дверях. Освещал помещение желтый огонек керосиновой лампы на подоконнике, создавал видимость уюта. В углу находился стол с лавкой и двумя табуретками. В печи, это сразу привычно отметил Санька, потрескивали дрова. Уже хорошо! Дамский гардероб в виде двух шинелей устало (с опущенными «плечами») висел на гвоздях. Иван шагнул к столику и выложил из сумки пакет с чаем, баночку с вареньем и кусок сала. Оля, видно, хотела сказать «не стоит», но Таня согласно кивнула. Саня тут же нашел чугунный горшок, налил в него из ведра воды и ухватом поставил в печь.

– Быстро освоились, – с иронией похвалила Татьяна.

– Самое время познакомиться. – Иван расправил складки под ремнем. – Меня звать Иван, а Саня – мой боевой товарищ. Просто ас и виртуоз, что на гармошке, что за рычагами танка.

А девушки просто назвали себя:

– Таня.

– Оля.

– Вы извините, девчата, что наш Александр Сергеевич без спросу и сразу за ухват…

– Хваткий парень, – заметила Таня.

– Ага, как печь видит, так сразу лезет на нее или ухват с горшком хватает.

Саня учтиво заметил:

– Командир, ты бы лучше сказал, для какой нужды я сейчас кипяточек завариваю…

– Наш друг Руслик, девчата, передал нам грузинский чай, самый высший сорт. Его вырастили на солнечных плантациях Черноморского побережья. И это самый лучший чай для неторопливой дружеской беседы.

Оля выложила на стол полбуханки черного хлеба. Родин кивнул, достал из сумки складной нож, нарезал тонкими ломтями, учитывая деликатность застолья с прекрасным полом. А Таня поставила три имеющиеся в «сервизе» алюминиевые кружки. Иван сказал, что как раз хватит. В одной заварим чай, а из двух других по очереди будем пить.

– Как сказал один старый еврей из бородатого анекдота про секрет заваривания, надо больше класть чая…

– А еврей тоже бородатый был? – спросила Таня.

– Скорее всего, правоверный – с бородой и пейсами, – заметил Иван.

И уже без слов сыпанул в кружку добрую порцию заварки.

Чай еще не успел раскрыться, чтоб отдать свой аромат, цвет и силу, как в дверь избушки кто-то постучал.

Таня и Оля переглянулись, гостей они не ждали.

Иван, как нормальный фронтовой офицер, понял: неминуемо вторжение «условного противника». Татьяна пошла глянуть. На пороге стояли знакомые офицеры из службы тыла: лейтенант Юра Чварков и старший лейтенант Роман Прохудейкин. Первый с виду был невзрачен и сер, как мышь-полевка, зато второй был его антиподом. И дело не только в строении черепа – некоем подобии кулича. Из-за этого, кстати, когда Рома снимал фуражку, она еще некоторое время хранила очертания квадрата. Его манера излагать общеизвестные факты настойчивой скороговоркой поначалу воспринималась как особенность характера человека, который ищет внимания. Но потом, подцепив жертву, Прохудейкин мог нанизывать на нее, как на шампур, совершенно пустопорожнюю информацию. И темы у него были, прямо скажем, самые бытовые: болезни его родственников или знакомых, секреты засолки сала, приготовления ухи или способы быстрого наведения глянца на сапогах. Рассказывая, точнее, рассуждая, он задирал подбородок, и голос у него становился тоньше, с подвывом, как у волка. И тогда временно исчезали белки под желтоватыми зрачками.