Александр Тамоников - След в заброшенном доме

Одинцов с задачей справился, открыл огонь, когда противник прошел мимо. В неприятельском войске вспыхнул переполох, смешались люди. Кто-то прыжками подлетел к резиденту, повалил его на землю и закрыл своим телом. Остальные рассыпались, начали стрелять.

Лейтенант милиции пока держался, вскоре прекратил огонь, видимо, сменил магазин и снова стал бить по противнику. Однако это продолжалось недолго. Стрельба вновь прервалась.

Немцы поднялись, обменялись короткими репликами и отправились к тому месту, где лежал Одинцов. Почему он замолчал?

Враги предстали перед Иваном как на ладони. Он чуть приподнялся, стиснул магазин, плавно надавил на спусковой крючок и не отпускал его, пока не опустошил диск. «ППШ» раскалился, обжигал ладонь. В дыму мельтешили комбинезоны. Трое немцев отправились к праотцам, никак не меньше.

Осокин вставил в автомат запасной диск, схватил гранату, отполз в соседнюю борозду. Когда приподнялся, он обнаружил, что Одинцов противника уже не интересует. Он по-прежнему молчал. Уцелевшие диверсанты рассыпались и пошли на прорыв. Пули рвали сорняки, рыхлили почву.

Снова трясся «ППШ» в слабеющих руках. Иван дал всего лишь несколько очередей, вроде подстрелил одного немца, и у автомата заклинило затвор! Он скрежетал зубами, рвал стальной клык, сдирая кожу с пальцев, но бесполезно.

Диверсанты встали в полный рост, перешли с шага на бег. Рослый эсэсовец прикрывал собой «крота».

Иван отполз в сторону. Нога его куда-то провалилась. Он сполз еще глубже, и на него навалились умопомрачительные запахи. Снова силосная яма. Капитан погружался в прелое месиво, сжимая в руке ребристый корпус гранаты.

Диверсанты подбежали к яме, обменялись гортанными фразами. Мол, куда подевался этот чертов русский? Где он? Да забудьте про него, уходить надо! Хрипло дышал резидент – уморился, бедный. Солдаты тащили его почти волоком. Вот же свалился им подарочек!

Мысли в голове Ивана метались, как мухи. Много навоюешь с одной гранатой? Есть еще пистолет, но как до него дотянуться?

Выжившие диверсанты пересекли проселок, направились к лесу. Один из них прошел в каком-то метре от Осокина. Под его ногами чавкала грязь.

Очнулся Одинцов. Молодец парень! Заработал автомат, уже не «ППШ», а трофейный, немецкий.

Диверсанты опять забегали. Двое потащили к лесу субъекта в макинтоше, остальные отстали, попятились, огрызаясь огнем.

Осокин приподнял голову. Хорошо, что не провалился на дно этой мерзкой ямы. Немцы не видели, как оттуда вылетела граната, а когда она упала им под ноги, поздно было реагировать. Взрыв разметал тела, нашпиговал их осколками.

Иван выбрался из ямы, потряс головой, отплевался. Наелся какого-то дерьма!

За спиной у него закашлял лейтенант милиции.

– Это я, товарищ капитан, не стреляйте. – Он подбежал, свалил на землю автоматы, патронташи с запасными магазинами. – Вот, хватайте, пока подешевело, потом уже не будет. – У парня срывался голос. – Фу, какая гадость, ну и запашок от вас. Вы что, обделались?

– Сам ты обделался, Одинцов. – Хриплый смех рвался из груди Ивана. – Заберись в ту яму, я посмотрю, как ты будешь благоухать. – Он торопливо собирал оружие, цеплял на ремень патронташ.

– Закончим это дело, товарищ капитан? Их вроде немного осталось.

– Ладно, боец, пойдем, повоюем. Раздухарился ты что-то, смотри, не к добру это. Бей только по вспышкам, уяснил? «Крот» стрелять не будет.

Уцелевшие диверсанты с запозданием открыли огонь. Они доволокли свою ношу до опушки и схватились за автоматы.

Одинцов откатился за груду досок, оставшихся от амбара. Осокин лежал в неудобной позе, стрелял по вспышкам и услышал отдаленный вскрик. Похоже, он еще одного зацепил. Трясся кустарник, убегали выжившие враги.

К лесу офицеры подбирались с двух сторон, какими-то зигзагами, окольными путями. Чаща молчала. На опушке лежал мертвый солдат диверсионного подразделения.

В лес они вошли тоже с двух сторон. Кустарник был сломан, следы врагов отчетливо выделялись на земле. Одинцов куда-то отполз. Иван пристроился за деревом, прислушался и уловил отдаленный шум. Их уцелевшие противники спешили уйти. В том ли они состоянии, чтобы устраивать засады?

Иван перебежал вперед, пригнув голову, привалился к развесистой осине.

– Товарищ капитан, они уже далеко, а мы тут сидим, боимся выйти, – прошептал Одинцов.

– А чего ты тогда шепчешь?

– Да так, на всякий случай.

Знал ли выживший враг, что их всего двое? Или у страха глаза велики? Ждать дальше было невмоготу. Уйдут, потом ищи-свищи! Капитан включил фонарь, осветил землю под ногами, отыскал тропу, которую совсем недавно вытоптали немцы.