Александр Тамоников - След в заброшенном доме

– И вы поехали кататься с офицером Красной армии Примаковым. Невзирая на рабочий день и сверхсрочные государственные надобности.

– Говорю же, бес попутал, гражданин начальник. На деньги повелся, каюсь, виноват. А он еще подначивает. Мол, можем и за полтора часа справиться, если резво возить будешь.

– И где вы катались?

– Так это самое. – Грищенко утер обслюнявленный рот. – Поначалу в частный сектор в окрестностях кладбища поехали. Я на улице Тополевой ждал, а Денис – он разрешил себя так называть – в овраг спустился, а минут через десять вернулся. Сказал, что бывшему однополчанину передал посылку от матери. Тот инвалидом стал, из армии его комиссовали. У него и впрямь сперва какой-то сверток был, а вернулся он без него. Потом мы на Завьяловскую поехали, а это другой край города. Там бараки, а за ними засекреченный военный объект. Это Денис так сказал и добавил, что нечего мне там высматривать. Я должен остановиться за последним бараком. Можно подумать, мне эти секреты очень нужны. – Грищенко обиженно пожевал губами. – Он вернулся через полчаса, когда я нервничать начал, молчаливый такой, задумчивый, как в воду опущенный. А мне-то что до его задумчивости, верно? Куда поедем, говорю. Пора заканчивать. Тут он встрепенулся, посмотрел как-то странно. До Прибрежной, говорит, долго ехать? Последний адрес. Там малость подождешь. Ничего себе малость. Я встал на Прибрежной, у подстанции, и битый час там проторчал. Вернулся он какой-то возбужденный, глина на сапогах, плюхнулся в машину. Все, говорит, на Лазурную отвезешь, и свободен. Лазурная – это почти в центре, там дома красивые, их еще до революции строили. Ну и повез его на Лазурную. Он у тридцать второго дома вышел, там рядом большой гастроном раньше работал. Рассчитался, не обманул, правда, как-то поглядел на меня напоследок, помялся…

– Вы в людном месте остановились? – перебил Осокин.

– Ну да, еще какое людное. Мимо колонна солдат проходила. Они что-то девчонкам кричали, когда те из столовой швейной фабрики выходили. В общем, подумал он и ушел.

– Повезло тебе, Грищенко. Этот тип мог бы и ножичком тебя пырнуть в качестве премии. Но не надейся, это не смягчает твою вину.

Грищенко смертельно побледнел и услышал:

– И что с тобой делать, Павел Леонидович? Содействие шпиону ты оказал, ценной информации следствию не предоставил. А мы, между прочим, полдня драгоценного времени на тебя потратили. Пусть не пулю, но хороший срок ты заслужил. Сам понимаешь, чем светят твои похождения, помноженные на законы военного времени. На Лазурной сотни граждан обитают. Ты уверен, что он к месту жительства вернулся, а не куда-то еще? Неужели фашистский агент такой дурак, что рядом со своим домом попросил остановить?

– Постойте, я же не все сказал. Ушел он, значит, а я даже не посмотрел, в какую сторону. Глянул на часы. Около трех, на базу успеваю. Там как раз после обеда накладные раздают и путевые листы выписывают. Быстро покурил в кабине, окурок выбросил…

«Деньги пересчитал», – подумал Осокин.

– В общем, собрался, но пришлось вперед проехать и на перекрестке развернуться. Раньше негде было, дорога узкая. Назад возвращаюсь, несколько домов проехал. Вдруг вижу, этот капитан идет. Он впереди был, не видел, что я сзади подъезжаю, посмотрел по сторонам и направо, в подворотню свернул. Я еще подумал, что вот тут он и живет. Сами посудите, гражданин начальник, кабы он туда по делам приехал, то зачем меня отпустил?

Утверждение было спорное, вариантов имелось множество. Но версия Грищенко казалась Осокину вполне рабочей.

– Где это? Объясни подробно.

– Перекресток Лазурной и Октябрьской, ехать в западном направлении, справа останутся четыре дома, включая особняк бывшей купеческой гильдии. В подворотне узкий проезд. Но машина там в принципе пройдет.

– Я знаю, где это, товарищ капитан, – заявил лейтенант Еременко. – Там действительно особняк купца-мироеда Крупинина. Его разбойники убили, а безутешная вдова пожертвовала дом купеческой гильдии. Но это было давно и неправда. Еще в двадцатых годах залы на квартиры разбиты были, чтобы пролетариат в них жил. В глубине квартала жилые дома. Его еще маленькой Одессой зовут. Подворотня, куда свернул Примаков, – это тупик, там два жилых здания, и все.

– По коням! – приказал Осокин. – Взять оружие, идем в гражданской одежде.

– А как же я, гражданин начальник? – взвыл Грищенко.

– А ты пока в камере отдохни, подумай над своим поведением. Ничего, Грищенко, другие сидят, и ты посиди, от тебя не убудет. Вернемся, решим твою непростую судьбу.