Андрей Воронин - Инструктор. Первый класс

Мещеряков хмыкнул, пристраивая на вешалку свое пахнущее уличным морозцем пальто. Забродов, как всегда, был в своем репертуаре. Грабителей ему, видите ли, не хватает!

— Грабителей у нас больше чем достаточно, — сообщил он, входя в комнату и энергично потирая озябшие на морозе ладони. — И если я позвоню на Петровку и попрошу, чтобы их перестали ловить, за мной через пять минут прибудет санитарная машина, чтобы доставить в закрытый санаторий для генералов, повредившихся умом на почве беззаветного служения Отечеству.

— А такой есть? — заинтересовался Илларион.

Он сидел в глубоком кресле и, расстелив на журнальном столике газету, занимался чисткой оружия. На газете были разложены немногочисленные детали его семизарядного бельгийского револьвера тридцать восьмого калибра; размеренно двигая шомполом, Забродов прочищал ствол. Его пальцы лоснились от оружейной смазки, и Андрей Мещеряков порадовался, что Илларион не встретил его в прихожей, чтобы помочь снять пальто.

— Есть, наверное, — сказал он, усаживаясь в свободное кресло. — У нас ведь чего только нет! Но наверняка я не знаю. И узнавать, что характерно, не хочу.

— А что ты вообще знаешь? — недовольным тоном проворчал Забродов, откладывая в сторону револьвер. — Вот ты говоришь, грабителей у нас хватает. Ну, и где они?

— Что значит «где»? — слегка растерялся Мещеряков. — Везде. На улице, в подворотне… Не понимаю, в чем смысл вопроса?

— Я хочу знать, почему они ко мне не приходят, — капризно объявил Забродов. — Дверь нараспашку, в квартире полно раритетов, которые можно выгодно загнать любому знающему коллекционеру, а они не идут!

— И не придут, не надейся, — не без злорадства заверил генерал.

— Это еще почему? — удивился Забродов, старательно вытирая куском ветоши испачканные ружейным маслом пальцы. — Я что, заразный? Прокаженный какой-нибудь?

— Ты просто слишком любишь подвижные игры, — пояснил Андрей. — И игра у тебя всегда в одни ворота. А слухом, как известно, земля полнится. К тебе ведь приходили пару раз, не так ли?

— Так, — подтвердил Илларион, жмурясь от приятных воспоминаний.

— Ну, и чему ты удивляешься? Надо было или играть аккуратнее, или, как выражаются твои драгоценные грабители, сразу мочить наглухо. А так… У тебя же на двери висит табличка: «Не влезай, убьет!» И, как положено, череп со скрещенными костями. Все ее видят, один ты не видишь. Или видишь, но думаешь, что это зеркало.

Забродов фыркнул и швырнул замасленную ветошь поверх разобранного револьвера.

— Ты принес?

— Принес, принес, — буркнул Мещеряков, — иначе зачем бы я приехал?

— Ну, мало ли, — пожал плечами Илларион. — Например, попрощаться.

— За время нашего знакомства, — медленно проговорил генерал, — я прощался с тобой столько раз, что мне эта процедура уже порядком надоела. Прощайся не прощайся, результат всегда одинаковый: ты каждый раз возвращаешься и снова начинаешь действовать всем на нервы, как будто никуда и не уходил.

— За это ты меня и ценишь, — самодовольным тоном констатировал Забродов.

— В общем, да. Хотя за твою трескотню тебя иногда хочется не просто убить, а замучить.

— Ха! — пренебрежительно воскликнул Забродов. — Руки коротки, ваше превосходительство. Не такие пробовали, и где они? Ладно, что попусту спорить!

— Действительно, — саркастически поддакнул генерал.

— Ты что будешь — чай, кофе? Кофе с коньяком? Коньяк без кофе? Или попросту, по-русски — водочки под квашеную капусту?

— Некогда мне с тобой водку с чаем распивать, — сердито заявил Мещеряков и, вынув из оттопыренного кармана пиджака коробку патронов, бросил на стол рядом с разобранным револьвером. — И вообще, я с хамами не пью.

— Я? — возмутился Забродов. — Это я — хам?!

— А то кто же? По-твоему, гонять генерала через пол Москвы из-за коробки револьверных патронов — не хамство? Что я тебе — посыльный? Этот, как его… разносчик пиццы?

— А я виноват, что в магазинах таких не достать? — хладнокровно парировал Илларион. — И вообще, если это тебя так напрягло, мог бы, в самом деле, послать водителя.

Хранившийся дома небольшой запас патронов к своему револьверу, который, прямо как немецкий «парабеллум», признавал только фирменные боеприпасы, он беспечно растратил давеча в лесу за городом, где, пользуясь полным безлюдьем, упражнялся в стрельбе, дырявя консервные банки и сшибая со старых елей шишки. В оружейной лавке, куда он заглянул сегодня днем, патронов нужного ему калибра действительно не оказалось; их обещали подвезти через три дня, и Забродов, который не мог ждать так долго, без раздумий позвонил человеку, который мог легко решить эту проблему, воспользовавшись своим служебным положением. Что и было сделано — естественно, не без воркотни, к которой Забродов был заранее морально готов.