Андрей Воронин - Инструктор. Первый класс

Худяков прекратил его мучения, аккуратно взяв могучей ладонью за шиворот и легонько стукнув лбом о дверной косяк. Костыль тихо охнул, закрыл глаза и опустился на пол.

В очередной раз оторвав взгляд от книги, дежурный администратор увидела спускающегося по лестнице постояльца двести шестого номера. Он был одет в синий тренировочный костюм, под которым виднелась полосатая флотская тельняшка, и домашние шлепанцы со смешными пушистыми помпонами. Вид у него был озабоченный и, как показалось дежурной, чуточку виноватый.

— Простите, — сказал он, приблизившись к стойке, — тут такая странная история… В общем, надо срочно позвонить, а у меня в номере телефон почему-то не работает…

— Их отключили, — с готовностью объяснила дежурная. — Я вам говорила, из-за ремонта. Вечно они куда-то торопятся, хорошо еще, что воду не перекрыли. Вы можете позвонить с моего аппарата…

— Спасибо, — кивнул седеющей головой Вячеслав Гаврилович. — Наверное, лучше вы сами. Надо вызвать милицию. А заодно уж, пожалуй, и «скорую»…

В половине седьмого вечера, когда сумерки за окном уже давно превратились в густую чернильную тьму, будто там, снаружи, наступила глубокая ночь, в офисе, наконец, раздался телефонный звонок. Совершенно изведенный бесплодным ожиданием Мухин вздрогнул от этого резкого звука и, схватив трубку, гаркнул:

— Да!

Увы, звонил не Буфет, а Климов, которого как раз таки интересовало, куда подевался его телохранитель. Разочарованный Муха, который и сам был не прочь узнать, куда запропастился посланный на пустячное дельце мордоворот вместе со своим напарником, довольно грубо ответил компаньону в том смысле, что он не нянька каждому быку, что рабочий день у служащих уже закончился и что, в конце концов, Буфет не его телохранитель, а Климова.

— Ты чего орешь? — больным голосом поинтересовался Игорь Витальевич. — Озверел, что ли? Если не знаешь, так и скажи…

— А я так и говорю, — взяв себя в руки, уже спокойнее отозвался Муха. — Пес его знает, где его черти носят. А тебе зачем?

Оказалось, что Игоря Витальевича Климова мучит тошнота, головная боль и, как ни странно, зверский аппетит, но в холодильнике у него, считай, пусто, таблетки от головы все вышли еще позавчера, и ему необходимо срочно ехать в ресторан с заездом по пути в какую-нибудь аптеку, а водителя в лице Геннадия Лыкова по прозвищу Буфет будто корова языком слизала — дома его нет, в офисе, как выяснилось, тоже, а его мобильный телефон не отвечает — гудки в трубке есть, а ответа не дождешься…

Мухин, который знал об этом не хуже Климова и жаждал повидаться с Буфетом по причинам куда более серьезным, чем поездка в ресторан, посоветовал партнеру взять такси и не засорять занятым людям мозги своими так называемыми проблемами. Ход оказался не самый удачный: услыхав про занятых людей, Климов немного очухался, вспомнил, что у них действительно есть проблемы более насущные, чем его драгоценное похмелье, и поинтересовался, удалось ли что-нибудь выяснить о Худякове.

Муха, встревоженный затянувшимся отсутствием Буфета и Костыля, ограничился полуправдой, то есть выложил о Худякове все, кроме того, что тот дружен с губернатором и высокими милицейскими чинами. Эту информацию он решил попридержать как минимум до завтрашнего утра по простой причине: ему вовсе не улыбалось на ночь глядя выслушивать беспокойное кудахтанье Климова, от которого в подобных ситуациях не было никакого толка.

Успокоенный его обтекаемым ответом, Климов опять принялся ныть и жаловаться на Буфета, который, по его мнению, был дармоедом и лентяем, которого не дозовешься как раз тогда, когда в нем действительно возникла нужда. Муха уже начал обдумывать, как бы повежливее послать партнера ко всем чертям, и тут на столе вдруг ожил его мобильник. Дотянувшись до аппарата свободной рукой, Мухин глянул на дисплей, мигом забыл о дипломатии и, сказав партнеру: «Все, мне тут по делу звонят», без церемоний повесил трубку.

По мобильному звонил Орешин — майор милиции, связанный с Мухой узами давнего знакомства и взаимовыгодного сотрудничества. В прежние времена, когда воры-законники еще не отошли в тень и оказывали какое-то влияние на ситуацию, Ваню Орешина, наверное, назвали бы «штемпом». Сейчас подобные словечки вышли из моды, да и майор Орешин не подпадал теперь под классическое определение штемпа — подкупленного милиционера, за деньги оказывающего посильное содействие криминальным структурам, — поскольку официально тот же Муха давно перестал числиться в лидерах мелкой преступной группировки и обрел статус легального, законопослушного бизнесмена. Честный мент Орешин по старой дружбе оказывал мелкие услуги честному предпринимателю Мухину, а честный предприниматель Мухин время от времени выдавал честному майору небольшие денежные ссуды, и при чем тут, спрашивается, какой-то штемп? Услуги Орешина заключались в основном в сливании информации, носившей сугубо служебный, а порой и секретный характер, а выдаваемые Мухой ссуды были безвозмездными, но это уже никого не касалось: мало ли о чем говорят при встрече старые знакомые и кому какое дело до их денежных взаиморасчетов.