Константин Стогний - Позывной «Крест»

— Слышал — не слышал! — возмутился Асаад. — Его надо везти в госпиталь! Вы что, не видите, это зубы крокодила!

— Притом уже слепого, — усмехнулась Саломея, глядя в лезвие ножа, как в зеркало, чем привела в ужас обоих стариков. — А в госпиталь, конечно, надо, — добавила она.

— Да не поеду я в госпиталь! — воскликнул Врлич, который вколол себе изрядную долю обезболивающего.

— Тебя тут никто не спрашивает! — сверкнул глазами Казимеж. — Я отвечаю за тебя и не хочу, чтобы…

— А вы не хотите, профессор, чтобы сегодня же здесь столпилась вся Сирия и пара сотен специалистов со всего мира? — осадил поляка Стип и продолжил развивать тему: — Съедутся, привлекут телевидение, начнут кудахтать о великом открытии. Их великом открытии, а не нашем с вами! Придут, так сказать, на все готовенькое…

— А как же война? — недоуменно спросила Саломея.

— Ой, ты не знаешь этих сумасшедших ученых! Кому война, а кому мать родна, как говорят русские. Какая может быть война, когда в воздухе висит сенсация мирового уровня!

Это, конечно, был очень весомый аргумент в пользу хорвата, и все члены экспедиции покорно замолчали.

— И все же, откуда здесь взялись крокодилы? — перевел разговор на другую тему Стип.

— В Сирии, как в Африке, есть понятие «вади». Это арабское название сухих русел рек, заполняемых во время сильных ливней, — пояснил Халид Асаад. — В Сахаре уровень воды в таких местах иногда поддерживается за счет подземных вод, поступающих на поверхность земли. В месте Аршей и месте Такант в Мавритании живут крокодилы.

— Почтенный Халид, вам известно хоть об одной находке костей крокодила в отчетах археологических экспедиций Пальмиры? — возразил ему Михайловский.

Халид Асаад неопределенно развел руками:

— Эти воды могли служить для жертвоприношений богу воды Эа. Божество жило под землей, где, согласно древним шумерским текстам, находилась область подземных вод — «апсу»…

— Да о чем вы спорите? — воскликнула Саломея. — Вам мало живых свидетелей, профессор? Или вы только своим бумажкам верите?

— Ах, да-да, — спохватился старик, — о чем это я?

— Главное, что мы все-таки нашли эту дверь! — радостно заявил Стип.

— Но эта дверь наверняка опять с ловушкой, — задумчиво сказала девушка. — А за ней следующая.

— Да нет же! Нет! Это последняя дверь, я чувствую! — Стип даже вскочил от возбуждения, не обращая внимания на боль в раненой ноге. — Тайник именно здесь!

Немного прихрамывая, археолог принялся расхаживать вокруг искусственного восьмиугольного фонтана.

— А что вы скажете под запись, профессор? — обратилась секретарь собрания к члену Польской академии наук.

— Я? — риторически переспросил Михайловский и запыхтел трубкой. — Я скажу следующее: как руководитель экспедиции я приказываю проем наглухо закрыть, свет убрать. Пригласить смену охраны. Всем участникам экспедиции… отдыхать. И покинуть свои рабочие места.

— А как же дверь? — разочарованно спросил Врлич.

Казимеж Михайловский встал, чтобы не разговаривать с молодым археологом, глядя на него снизу вверх.

— Я хочу быть понятым однозначно и до конца. — Научрук экспедиции тоже принялся расхаживать по кабинету, засунув руки в карманы. — Как ученый, я проявил самую непростительную слабость — нетерпение. Мог погибнуть человек. Больше этого не повторится. Даю слово. Отныне никаких неврозов и никакой спешки! Только ясный археологический план.

— Профессор, — бесцеремонно перебила ход мыслей Михайловского Соломина, — когда мы были в пещере, я заметила несколько ходов там, внизу. Они ведут вглубь.

— Скорее всего, породы обваливаются. Такое бывает, — предположил Стип.

— А может, не породы? Может быть, это сеть подземных ходов, которые ведут куда-то наружу, в неизвестное нам место? — выдвинула гипотезу Саломея.

— Все равно! Тщательная техническая подготовка! Нам необходима дополнительная техника, — решительно сказал поляк. — У меня просьба к вам, господин Асаад…

— Видимо, речь пойдет о надежном альпинистском снаряжении, пан профессор? — попытался угадать Халид.

— Да! — кивнул головой Казимеж. — И еще о портативном газоанализаторе.

— Газоанализатор? — переспросила Соломина. Она записывала за Михайловским, и ей показалось, что она ослышалась. — При чем здесь это?

— Пока ни при чем, — ответил Михайловский, — но не исключена возможность, что газоанализатор понадобится.

Если вам кажется, что девушка не умеет хитрить, то она хитрит в три раза больше. Когда мужчина уснул, Саломея еще несколько часов прогоняла протоэламские знаки с девяти печатей через программу дешифровки, скачанную в лаборатории Мартина Скейена. Это был трудный для понимания язык, в котором субъектами были действия: не «птица летит», а «полет птичится», не «мы идем», а «ходьба приняла форму нас двоих». Перевод иероглифов с девяти печатей получался примерно таким: