Андрей Ильин - По ту сторону жизни

Берия встал, прошёлся вокруг него, внимательно всматриваясь в лицо. Остановился напротив, спросил, притворно улыбаясь:

– Слушай, что там творится на границах – какие-то грабежи сберкасс, бои, погибшие бойцы. Что такое? Или я что-то перепутал?

– Никак нет! В западных областях, особенно вблизи границ, в последнее время замечена резкая активизация бандформирований.

– Какая активизация, мы покончили с ними еще год назад! – притворно всплеснул руками товарищ Берия. – Что происходит? Советский народ строит социализм, восстанавливает разрушенное войной народное хозяйство, а здесь какие-то бандиты! Кто такие, откуда?

– Банда «Оборотня».

– Какого такого «Оборотня»? Развели нечистую силу, хоть крестись! Подготовьте мне доклад с цифрами. Что-то неблагополучно в ведомстве товарища Игнатьева – столько жертв! Вот, – бросил на стол какой-то листок. – Только во время последней операции… сорок семь трупов. Там что, война? Сталинград? И этот… «Оборотень». Почему его не могут взять? Пятьдесят тысяч работников МГБ и милиции не могут выловить одного какого-то негодяя. Что это? Необходимо самым тщательным образом проанализировать работу МГБ и лично товарища Игнатьева. Когда я руководил Государственной безопасностью, такого не было! Что это – разгильдяйство, попустительство или что-то хуже? Надеюсь, вы понимаете поставленную задачу?

– Так точно, – кивнул товарищ Климентий. – Я понял.

Потому что понял. Понял больше, чем услышал. Чем-то не угодил всесильному Берии министр МГБ. И значит, надо расстараться, подобрать фактики, подогнать цифры, сместить акценты, чтобы создать угодную «Хозяину» картинку. И тогда, не исключено, Игнатьев оставит свой кабинет и поедет трудиться куда-нибудь за полярный круг начальником поселковой милиции или кумом в лагерь. А может того хуже, будет объявлен врагом народа и английским шпионом. В Кремле какие только чудеса ни случаются.

– Идите…

Дверь закрылась. Которая – в приёмную. Но открылась другая, которая вела в зону отдыха и в малый кабинет Берии, куда никто доступа не имел. Лаврентий Павлович прошёл к дальней стене, открыл шкаф и затем сейф. От которого ключи были только у него. В сейфе в два рядочка стояли папки – обычные, серые, без привычных грифов и служебных пометок. Просто папки.

Лаврентий Павлович вытащил одну из них, сел за небольшой рабочий стол и открыл первую страницу. На которой было фото. Фото министра Государственной безопасности Игнатьева в гражданском еще пиджачке, тех времён, когда он ходил в первых секретарях Бурят-Монгольской АССР. А дальше были подшитые к делу листки – много листков, где кто-то докладывал про злоупотребления тогда еще начинающего партработника Семёна Игнатьева, про моральное разложение, про нехорошие разговоры за хмельным столом, про уклоны вправо-влево от линии партии. Много чего интересного было. Но этого «много» было мало. Потому, что Игнатьев не сам по себе, а высоких покровителей имеет, в том числе Хруща – какая-то у них там дружба непонятная. Сам по себе Игнатьев никакой – министр МГБ из него, как из дерьма противотанковый снаряд, что пока всех устраивает. А дальше? А дальше неизвестно, как дело обернётся и лучше иметь на него компромат, чтобы в нужный момент вытащить его и потянуть, и размотать. Глядишь, и сподвижников зацепишь… И «если мелкие шалости» могут министру проститься – с кем не бывает, – то развал работы государственной безопасности вряд ли. Тем более такие вопиющие провалы на Западе! И если всё это как следует раздуть…

Вот такой хоровод образовался из «беглых зэков», «Оборотня», министра МГБ и его покровителей. И полной картины не видит никто – только свои малые фрагментики, из которых целого не сложишь. Всей информацией владеет только он – Лаврентий Павлович. А остальные…

Раздался звонок. Не просто, а «вертушки». Товарищ Берия быстро подошёл, снял трубку.

– Да! Слушаю!

– Здорово, Лаврентий, это Никита. Ты сегодня к «Хозяину» на Ближнюю дачу едешь?

– Конечно, еду, дорогой! Зачем спрашивать? Всё, как договаривались.

– Тогда мы ждём…

Лаврентий Павлович захлопнул папочку, закрыл папочку в сейфе и закрыл комнату, где стоял его сейф, на ключ… Чтобы скоро туда вернуться. Обязательно вернуться…

– Выходи строиться!

– Куда?

– На кудыкину гору киселя хлебать! А ну, живей!

Тридцать человек, тридцать зэков выстроились на плацу. Остальные остались в бараках, их черед еще не наступил.