Олег Кондратьев - Игра на своем поле

Как Сергей оказался в дупле и сколько прошло времени, он потом ни за что не мог вспомнить. Просто в какой-то момент ощутил себя вне воды, скорчившимся в позе зародыша в трухлявом чреве дерева. Заметно стемнело. Берег был пуст: ни людей, ни машины. Сергей подумал, что вряд ли ему удастся освободиться из своего добровольного заточения без посторонней помощи, а впереди еще десять тысяч километров непокорной водной стихии…

В первую очередь надо было хотя бы немного распрямиться и ощупать себя. Упершись левой рукой во влажную и упругую сердцевину дупла, Сергей попытался изменить неудобное положение. Неожиданно рука, потеряв опору, резко провалилась вниз. За ней устремилось все тело, причем в том же сложенном пополам положении. Что-то громко хрустнуло. Пронзившая Редина боль зародилась в разорванном правом боку, молнией метнулась через грудную клетку, вызвав спазм дыхания, и пронзительно яркой петардой разорвалась в голове, тяжелой кувалдой ударив в виски и обрушив на глаза темную непроницаемую завесу.

Весь внешний мир в одночасье прекратил свое существование.

Характерный короткий свист на высокой ноте был для Геры и Вадима безошибочным сигналом присутствия где-то рядом третьего члена команды. Действительно, от одноэтажного здания стоящей на отшибе казармы двумя стремительными перебежками к ним присоединился Анатолий.

– Командир! Серега увел «Урал»! Я его немного подстраховал из кустов у забора, чтобы стрелки не перехватили. А когда за ним «Ниссан» ринулся, я уже бессилен был.

– Все правильно. Так мы и рассчитывали. Только за рулем Ленчик должен был сидеть. А что остальные?

– Больше никто не дернулся. Продолжают методично закоулки обшаривать. Главное внимание складам и ангарам. Я у некоторых заметил приборы дозиметрического контроля.

– Понятно, подстраховались. Вообще-то верно рассудили: здоровенный контейнер они непременно найдут, а вот если мы отважимся тонкий урановый стержень вытащить, его можно так припрятать… Вот и обзавелись счетчиками радиации. Умненькие!

– Да и скопом не кинулись за нашей приманкой!

– Толя! Не с идиотами дело имеем. Я бы на их месте точно так же поступил. Не отреагировать на наш демарш было нельзя, а вдруг все-таки… Я не удивлюсь, если у них где-то рядом и вертолет барражирует. Связь отменная, мобильность превосходная.

– Как там дела с нашей подмогой? Должны бы уже нарисоваться.

– Супостаты нашу связь прочно забили. Я как увидел этот их микроавтобус, сразу неладное заподозрил. Даже по одним внешним антеннам. Так и оказалось. Какая же внутри прекрасная аппаратура! Не только перехват, а выборочная блокировка отдельных частот в очень большом диапазоне. Суперглушилка! Эх, жалко, что от лейтенантского выстрела она, видно, не слишком сильно пострадала!

– Вот почему и наши переноски молчат! Командир, давай я сейчас им все уцелевшие «рога» поотстреливаю, а?

– Поздно и не актуально. Сейчас на повестке дня выход через главные ворота, – Талеев посмотрел на Коробова, и тот утвердительно кивнул, – приготовленного людьми капитана грузового «газика». Это единственная оставшаяся в части самопередвигающаяся техника. Надо еще больше рассредоточить силы противника. Но вместо Вадика поведу его я.

Намеревавшийся что-то возразить Анатолий посмотрел на болезненно бледное лицо Вадима, на его забинтованную левую руку, неподвижно свисающую вдоль тела, и только согласно покачал головой.

В отличие от своего друга Вадим явно не собирался промолчать и уже приоткрыл рот, когда неожиданно для всех Анатолий резко шагнул вперед, вытянув обе руки, и с силой толкнул в грудь ничего не понимающего капитана Коробова. Но было уже поздно. Негромкий хлопок услышали все, а бросок Толика опоздал на какие-то доли секунды.

С отвратительным чавкающим звуком в левую половину груди Ильича под ключицу ударила тяжелая дальнобойная пуля. Последующие события происходили молниеносно и одновременно, без единого возгласа и даже слова. В них были четкая слаженность, доведенная до автоматизма, и высочайший профессионализм исполнения. Не было ни секундной растерянности, ни недоумения и ошарашенности.

Талеев подхватил под плечи отброшенное выстрелом тело капитана, когда оно еще не успело распластаться на асфальте, и тут же оттащил его под прикрытие стены бывшего лазарета. Вадим, низко пригнувшись, юркнул вокруг здания с другой стороны и затаился, лежа в высокой траве. Сейчас же на него выскочил боец в черном камуфляже со штурмовым автоматом в руках, который подбирался к медсанчасти с тыла и уже сделал свой последний шаг-бросок перед заветной защитной стеной со стершимся красным крестом. Бросок действительно оказался последним в его жизни: стены достигло только бездыханное тело с коротким метательным ножом в сердце и добросовестно перерезанным горлом. «Для соблюдения полной звуковой секретности».