Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Киллер к юбилею

— Наших бы сюда надо.

— Я еще пару человек попросил у Хамзы на усиление.

— А территория большая?

— Большая, — кивнул Китайгородцев… — Но я планирую территорию охранять силами местных, а мы прикроем хозяйский дом.

— Да, в таком случае четверых хватит…

За окном раздался собачий лай.

— Сегодня хозяйский сын застрелил собаку, — вспомнил Анатолий. — Ты на этого парнишку обрати внимание. Наркоман.

— Какая стадия?

— Лечился в Москве. Лечение, судя по всему, ничего не дало.

— Понятно.

— Ещё по здешним обитателям, — продолжал Китайгородцев. — Виталий Степанович, врач-нарколог, приехал из Москвы. Это он хозяйского сына пользовал.

— Не родственник?

— Нет.

Получалось, что человек почти чужой. Костюков это профессионально про себя отметил.

— Далее… Людмила, родная сестра юбиляра, а также ее супруг по имени Александр. Этот Александр почему-то недолюбливает Тапаева, а тот, судя по всему, платит ему той же монетой — даже не принимает его у себя, держит на расстоянии. Вот… Ну, Юру этого ты видел…

— Любителя сибиряков?

— Ага.

С этим Костюкову тоже было все ясно. Пьёт. От таких телохранителям всегда только головная боль и дополнительные проблемы.

И снова прозвучал лай за окном.

— Там что-то происходит! — повернул голову Костюков.

Он не ошибся. Когда вдвоем с Китайгородцевым они спустились вниз, у дверей дома обнаружился Юра, оставленный ими не так давно. Юра почему-то не спал, а отбивался от преследующего его злобного пса. Если бы не металлический лом, позабытый кем-то из людей, которые прошедшим днем устанавливали на аллеях фонарные столбы, Юра сейчас пребывал бы в гораздо более потрёпанном виде.

Анатолий втащил его в дом и захлопнул входную дверь. Юра бешено вращал глазами и весь ещё был в пылу борьбы. Китайгородцев несильно его встряхнул, чтобы привести в чувство, но тот был слишком пьян для того, чтобы вернуться к действительности.

— Зачем вы вышли из дома? — спросил его Анатолий.

— Понимаешь, в чем дело, — дохнул на него алкогольными парами Юра. — Надо мужику его паспорт отдать. Без паспорта ему — кранты.

Снег таял на его роскошной куртке.

— Курточку бы снять, — предложил Китайгородцев и стал освобождать Юру от нее.

Под курткой была вязаная кофта. Юра неловко повернулся, кофта сползла с плеча, и Анатолий вдруг увидел на Юриной рубашке характерные следы от ремней кобуры! У него и самого так бывало. И Костюков увидел тоже.

— А оружие твоё где, дорогой? — спросил он у Юры ласково.

— Какое оружие? — пьяно улыбнулся тот, качнулся и упал бы непременно, если бы его вовремя не подхватил Китайгородцев.

— Вот это, — все так же ласково сказал Костюков, — которое ты носишь в плечевой кобуре. Следы на твоей рубашке откуда? Почему у тебя вытерто вот здесь? Ремни — явно поганые. Экономишь на хорошей амуниции, да?

— Какая муниция, мужики? — Юра обнял Анатолия. — Я же вас уважаю? Вы — сибиряки!

Китайгородцев взял своего обожателя за ворот и тряхнул так, словно хотел вытрясти из него весь хмель. Юра по-настоящему испугался. Анатолий не собирался с ним церемониться, пускай это даже и был тапаевский родственник.

— Где пистолет? — спросил телохранитель. — Куда ты его дел?

— Нет пистолета, — сказал Юра. — Ну чего вы ко мне пристали?

Он еле ворочал языком и вряд ли понимал отчетливо, что происходит.

— Может, действительно не было, — озвучил собственные сомнения Костюков. — В самолет бы его с оружием не пропустили.

Утром Китайгородцев встретил в коридоре незнакомого ему человека. Никогда прежде не видел его здесь. Высокий парень, худой, рано начавший лысеть, с рельефным лицом, будто вылепленным талантливым скульптором — так выразительны были черты его лица и так оно притягивало взор. Парень прошел мимо Анатолия, даже не удостоив его взглядом, и скрылся в одной из комнат, которая еще вчера, как точно знал телохранитель, пустовала. Китайгородцев вошел следом. Парень был один. Распахнутая сумка на полу, сигареты и зажигалка на столе — и больше никаких примет присутствия человека. Он только недавно тут появился, судя по всему.

— Здравствуйте, — сказал телохранитель, улыбаясь незнакомцу как мог широко. — Будем знакомиться? Меня зовут Анатолий. Я живу через три комнаты от вас.

— Виктор, — ответил парень без улыбки.

Взгляд изучающий, будто сверлящий. Рукопожатие — крепкое, как захват. Китайгородцев про себя это отметил.