Евгений Бугров - Инцидент на острове Виктория

— То есть мы там будем по легенде как пограничники погранзаставы?

— Совершенно верно.

— Товарищ генерал, — обратился Булавин, — а почему у объекта такой странный номер, 8032? Все наши особо режимные объекты обычно обозначались двузначными числами: Арзамас-16, Челябинск-47.

— В восьмидесятые, при Горбачеве, была другая система кодификации. А выбранный номер получился так: 80 — это географическая параллель, а 32 — год, когда к СССР отошел этот остров.

— Скажите, товарищ генерал, а какой ответ мы будем посылать в ООН? — тихо спросил полковник Трезубов.

— А как бы вы на месте нашего руководства ответили на такой провокационный запрос? — вопросом на вопрос ответил генерал, при этом долго и внимательно посмотрел на Трезубова.

— Понял, товарищ генерал.

— Во-от, поэтому-то мы в пожарном порядке и сформировали вашу группу. И еще, товарищи офицеры, — голос генерала Кириллова зазвучал строго и официально, — с учетом того, что Запад только и смотрит, где бы нам напакостить и обвинить нас во всех грехах, наших и не наших, задание очень ответственное — защита имиджа нашего государства. Находясь на острове, вы должны четко выполнять инструкции нашего специалиста. Со своей стороны обещаю, что все участники операции, если все пройдет благополучно, будут представлены к правительственным наградам. Есть еще вопросы?

— Когда мы должны прибыть на остров? — спросил Булавин.

— День на сборы, то есть послезавтра вы прибудете на остров.

— Понял, товарищ генерал.

— Если нет больше вопросов…, — генерал Кириллов встал, за ним встали все офицеры, — Желаю вам успехов, — генерал пожал руку офицерам-полярникам, вышел из кабинета, сопровождаемый полковником Трезубовым.

Булавин лежал в тесной каюте военного катера, пытаясь заснуть. Но мысли, горькие и ненужные, снова лезли в голову. Отвязаться от них не было никакой возможности. Где моя вина, в чем я не прав — размышлял Ульрих Романович о своей рухнувшей семейной жизни. Ведь она знала, за кого выходила. В чем меня можно упрекнуть? Единственная моя вина в том, что я двадцать лет мотался по точкам. Она тогда, когда я еще был старлеем, заявила: «Я в казармах жить не буду». Но другие-то жены жили.

Катер сильно болтало, Булавина слегка подташнивало. Он сел на жестком матраце, Джек, лежавший рядом на полу, мгновенно поднял голову. Булавин потрепал его по шее, посмотрел на будущих соратников. Иноземцев и Крутихин играли в нарды, выглядели веселыми и жизнерадостными, словно и не было никакой болтанки. Иноземцев хороший радист, будет на острове отвечать за связь с Большой землей и со своей заставой, а также будет за повара. Крутихин техник, отвечает за матобеспечение в группе, Группа, конечно, маловата, но это понятно: чем меньше людей знает о той ситуации, которую им придется разгребать, тем лучше.

Булавин почувствовал рвотные позывы. Черт, еще не хватало опозориться перед подчиненными! Он быстро встал, надел куртку. Джек тут же вскочил. «Лежи тут!» — приказал ему Булавин, быстро вышел на палубу.

За бортом Баренцово море. Свинцовые волны глухо бились о борта катера. Булавин прошел в рубку. Капитан-лейтенант Третьяков внешне вовсе не походил на морского волка: молодой, лет тридцать, веселый и интеллигентный. Он стоял у штурвала, смотрел вперед, при этом слегка покачивал головой, видимо в такт музыке. К уху его прикреплен маленький наушник. Увидев майора Булавина, повернулся к нему:

— Что не сидится, товарищ майор?

— Да. Когда прибудем, командир?

— Часа через два.

— Хорошо. А вы были на этом острове?

— Был, прошлой осенью. Искали тогда беглецов, помните?

— Помню. Их так и не нашли? — спросил Булавин.

Он знал, что поиски двух солдатиков, полгода назад сбежавших с Земли Франца Иосифа с оружием на моторной лодке в сторону Шпицбергена, закончились безрезультатно, но спросил только потому, что хотел узнать дополнительные детали по этим беглецам.

— Нет. Моторную лодку нашли в море, в ней никого не было. А их нет, не нашли. Начальник заставы лично несколько раз прошел остров вдоль и поперек. Никаких следов.

— Ну, да.

Побег двух пограничников с оружием с заставы в открытое море был самым крупным ЧП за все время службы Булавина в Арктике. Приезжала следственная группа из Мурманска. Вывод, к которому пришли следователи — беглецы, скорее всего, утонули. В день, когда они сбежали, был действительно сильный шторм. Версия «пропали без вести» была удобна всем. Командованию погранвойск это позволяло затушевывать сам факт побега, финансовой службе такая формулировка позволяла не выплачивать компенсацию родителям солдат. Причина, по которой солдатики сбежали, тоже официально не была объявлена, хотя, вероятно, это были набившие оскомину неуставные взаимоотношения. Но… воинские части умеют хранить свои тайны.