Евгений Бугров - Инцидент на острове Виктория

— Какую операцию?

— Не знаю. Сказали, требуется толковый офицер, опытный полярник и с химическим образованием.

— А при чем тут Виктория? И зачем?! Там уже лет двадцать лет никого и ничего нет …

— Значит, что-то есть. Я выбрал тебя. Не скрою, с сожалением. Отрывать лучшего начальника смены…. В общем, требуется твое принципиальное согласие.

— Ну, что ж, товарищ полковник, — Булавин усмехнулся, мотнул головой, — я человек военный…

— Тогда сделаем так. Сейчас иди, отдохни до утра. Сегодня прилетает один начальник с Большой земли. А завтра он с вами встретится и все вам расскажет. — Хорошо, товарищ полковник. Разрешите идти?

— Иди.

Булавин встал, направился к двери. Уже на пороге Трезубов остановил его вопросом:

— Ульрих Романович, подожди, — Булавин остановился. Трезубов встал из-за стола, подошел к подчиненному, — как у тебя с женой? — испытующе посмотрел на майора.

— Никак, — Булавин криво усмехнулся, — подала на развод, я ей даю развод.

— Может, дать тебе отпуск на неделю, чтобы уладить? Слетаешь?

— Нет, Михаил Станиславович, уже не склеить. Она недавно похвасталась мне: «Нашла нового мужа. Лучше тебя, и я им очень довольна».

— Ну и стерва! — с чувством произнес Трезубов. — Ладно, иди, отдыхай.

Крах семейной жизни был действительно ударом судьбы для майора Булавина. Лиану он встретил в Петербурге во время отпуска. Ему тогда было тридцать один, ей — восемнадцать. Она студентка, он — старший лейтенант, служивший на «точке» в Кировской области. Любовь вспыхнула и обожгла их обоих, год переписки, на следующий год поженились. Родители Лианы настороженно отнеслись к этому браку, но промолчали, потом смирились. Девяностые годы — время тяжелое, мутное, а Ульрих почти всю зарплату регулярно высылал юной жене. Потом родился Глеб. И как-то так получилось, что все годы службы они жили раздельно. Глеб часто болел, это было причиной, по которой она не приезжала к нему надолго жить «в казарме». Потом были другие причины: «Не хочу терять хорошую работу», «Глебу надо поступать в институт». Четыре года назад, перед переводом на землю Франца Иосифа, он купил двухкомнатную квартиру в Петербурге. Не хоромы, но вполне приличная двушка. Теперь, как он полагал, семейные скрепы есть. Через год уволюсь из армии, вернусь в Питер, заживем как все нормальные люди. Так он планировал.

Но что-то случилось в семейной жизни, домашний очаг больше не грел. Это он остро почувствовал в прошлом году, во время последнего отпуска. Раньше, когда он переступал порог дома, Лиана кидалась ему на шею, и долго стояла, прилипнув к мужу после долгой разлуки. На этот раз холодность жены его поразила.

— Приехал? — бесцветно спросила она его на пороге, молча, подошла, холодно наградила дежурным поцелуем.

В постели лежала бревном, словно выполняла унылую супружескую повинность, такую же, как уборка в квартире или мытье посуды. После интима, буркнула «Давай спать. Мне завтра рано на работу», повернулась к нему спиной, вскоре уснула. Ни привычных женских ласк, ни даже интереса к его жизни в Арктике. Утром, когда он встал, на кухонном столе нашел записку: «Завтрак в холодильнике».

Скандал разразился вечером, когда Лиана возвратилась с работы. Он сообщил жене, что подписал контракт еще на один год службы в Заполярье. После этого у него будет солидная выслуга, тридцать один год, можно выходить на отдых с приличной пенсией. Возраст пятьдесят три, еще не старик. То, что она без восторга отнесется к его решению, он предполагал. Но реакция Лианы была слишком эмоциональной: «Ты только о себе думаешь!», «Я устала от такой жизни», «Вот и убирайся туда и целуйся там со своими медведями!» — поток истерики и злобы, полившийся на Ульриха, оглушил.

— Подожди, Лиана, — мужчина робко попытался оправдаться. — Я ведь для семьи стараюсь. Если бы не моя служба, у нас не было бы этой квартиры…

— Для семьи? — она встала напротив мужа, глаза сверкали, в этот момент она была удивительно красива. — На семью тебе наплевать! Сын уже забыл отца….

Майор Булавин был подавлен. Вот и высохла вся любовь, с горечью констатировал он. Сын, студент третьего курса юридического факультета, тайно доложил отцу, что у мамы завелся какой-то «хмырь». Это окончательно добило Ульриха. Ну что ж, горько размышлял он, она еще женщина в соку, сорок лет, ей мужик нужен. Он даже раньше, за неделю до окончания отпуска, уехал из дома.

Все это пронеслось в памяти пожилого майора, по пути к своему холостяцкому дому. У крыльца сидел Джек, трехлетний сибирский хаски. Увидев хозяина, он потрусил ему навстречу, повиливая хвостом. «Ну, как ты тут, не замерз?» — Ульрих присел на корточки, потрепал пса за холку. Тот, радостно взвизгнув, лизнул его в щеку. — Пошли, позавтракаем».