Евгений Бугров - Инцидент на острове Виктория

— И еще, товарищ подполковник, — Малышкин понизил голос, посмотрел на Булавина напряженно, — я, когда вернулся назад с биноклем, то увидел, как от берега отошла моторка, а там, в моторке, значит, было что-то закрыто брезентом.

— Что закрыто?

— Не знаю, но крупное.

— Хорошо, Малышкин, идите, наблюдайте. Какие версии, товарищи офицеры? — Булавин тоскливо посмотрел на пограничников.

— Пошел подышать свежим воздухом, а его задрал медведь, — иронично предположил Крутихин.

— Давайте серьезней, — Булавин болезненно поморщился.

— Да сбежал он к норвежцам! — выкрикнул Иноземцев.

Булавин сжал губы, покачал головой:

— Не хочется верить. Все-таки офицер Генштаба…

— А если он сбежал, то зачем? — Беленко обвела взглядом офицеров.

— Хороший вопросик! — Крутихин многозначительно хмыкнул.

— Товарищ подполковник, — в комнату влетел Малышкин, — там это…, норвежцы идут к нам.

— Как идут?! Сколько?

— Два человека, с белым платочком.

— Парламентеры! — не без сарказма констатировал Булавин, — Кирилл, дай мне фуражку, — он надел фуражку быстро вышел из бункера на поверхность как раз в тот момент, когда капитан Свенгсон подошел к бункеру. Его лицо и весь его вид были официально торжественный.

— Господин Булавин, я иметь честь сообщить вам, что ваш офицер, согласиться наши условия. Он пришел к нам и добровольно принять почетную капитуляцию.

— Где он сейчас? — отрывисто спросил Булавин.

— Он на нашем военном корабле. Я вам предлагать последовать его примеру. Мы соблюдать женевскую конвенцию о военнопленных. Хотя нет, вы будете статус почетный гость.

— Не дождетесь, Свенгсон. То, что сделал Самойлов — это его решение. Я за него не отвечаю. Я еще раз повторяю свое требование: покинуть остров, являющийся территорией Российской Федерации. Скоро сюда прибудет наше подкрепление. Будет крупный международный скандал.

— Господин Булавин. Мы будем брать ваш бункер. Даже если вы будете оказывать сопротивление. Нам ведь известно, что связи у вас нет.

— Значит, не договорились. Ваши действия — это провокация. Вы, капитан, будете нести персональную ответственность. Честь имею! — Булавин резко развернулся, стал спускаться в бункер.

Булавин лежал на земле и напряженно через бинокль наблюдал за позицией норвежцев на острове. И хотя он подстелил плащ-палатку, лежать было неудобно: шея ныла от напряжения, а от земли исходил такой холод, который выстуживал все внутренности. Рядом с ним лежали капитан Крутихин и лейтенант Иноземцев.

Позиция норвежских моряков состояла из четырех палаток. Одна палатка, большая, с большими окнами, была столовой. В ней они поставили большой длинный стол, раскладные стулья и посуду. Три палатки (две больших, одна маленькая) были ярко оранжевые, служили в качестве жилых модулей. В них они сейчас спали. В центре разбитого лагеря горел костер, возле которого грелись два норвежца.

— Охраняют лагерь, — констатировал Булавин.

— Боятся, значит нас, товарищ подполковник, — усмехнулся Крутихин.

— Это хорошо: боятся, значит, уважают. Кирилл, ты ведь вчера на связь не выходил?

— Нет, товарищ подполковник. Должен был выходить в восемь утра. А запасной выход в семнадцать ноль-ноль.

— Значит, там уже поняли, что у нас что-то случилось.

— Конечно.

Решение, сделать вылазку на вражеский корабль созрело во время ужина. Булавин подозвал к Крутихина и Иноземцева, сообщил о принятом решении:

— Вот что, ребятки, ситуация, мягко говоря, нестандартная. — Внимательно посмотрел на офицеров-пограничников. — Поэтому и мы действовать будем нестандартно. Предпримем вылазку на вражеский корабль. Как думаете, сколько норвежцев осталось на корвете?

— По штату на таких кораблях двадцать четыре моряка вместе с офицерами, товарищ подполковник, — проинформировал капитан Крутихин. — Это я точно помню. Нам недавно на занятиях по теме «Армии стран-членов НАТО» говорили. Здесь, на острове человек двадцать, значит там — три-четыре, — предположил Крутихин.

— Ну, тогда шанс на успех есть.

— Надо брать их катер! — азартно заявил капитан-пограничник.

— Нет, брать вражеский корабль мы не будем. Наша задача — проникнуть на корабль, завладеть радиостанцией и передать сообщение Францу. Тебе приходилось иметь дело с корабельными радиостанциями? — спросил Булавин Иноземцева.

— Я знаю все современные радиостанции, — сообщил радист-пограничник.