Евгений Бугров - Инцидент на острове Виктория

— Дык, я вроде, как мужик, Ульрих Романович, не старый еще…

— Забудь, — Булавин сурово резанул Крутихина взглядом, — хороша Маша, да не наша.

После того как Беленко облачилась в химзащиту, она вышла из-за простыни велела мужчинам тоже надеть защитные костюмы. Офицеры надели на себя холодную резину.

— Готовы? — Спросила женщина-химик. Получив положительный ответ, приказала, — надеть противогазы!

Все надели противогазы, направились в сторону склада с боеприпасами.

Подполковник Самойлов велел лейтенанту Иноземцеву быть готовым через тридцать минут, а сам вышел на свежий воздух, чтобы успокоиться. Он был раздражен. Перепалка в бункере по поводу распределения полномочных функций в группе ликвидаторов его разозлила. Хорошо, что он сдержался. Он давно взял за правило, никогда не показывать свои эмоции, особенно в своей среде. Гнев, страх, раздражение, любовь, привязанность к кому-либо — это все человеческие слабости, которые когда-нибудь могут сыграть против тебя. В любых ситуациях он старался сохранять самообладание. В характеристиках, которые составляли на него в военных учебных заведениях, всегда вставлялись эпитеты «хладнокровен», «уравновешен», «адекватен в стрессовых ситуациях», он этим гордился.

Нет, он не то чтобы претендовал на командование всеми и всем на этом Богом забытом острове, но самоуверенный тон майора Булавина действовал ему на нервы. Этот майор сразу ему не понравился. Какой-то приземленный: туалет, консервные банки. Пятьдесят три года, а дослужился только до майора. А мне тридцать восемь, и уже подполковник. Хотя понятно, этот служака прозябает на точках, в лесах, болотах. Ну что ж, кому-то надо и такую черновую работу делать. Но какой самоуверенный! И как разговаривает этот майоришка со мной, подполковником Генштаба. Ничего, и на тебя найду говнецо, мстительно подумал Арнольд Мстиславович.

Он надел модные антибликовые очки, засунул руки в карманы, зябко повел плечами. Ветер не сильный, но какой-то сырой и простреливающий. Не комфорт. И как люди живут в таких условиях годами?

На остров Виктория он попал совершенно случайно. Три дня назад зашел к своему непосредственному начальнику, руководителю инспекторского отдела, чтобы подписать документ. Тот в это время разговаривал с начальником Генштаба. Разговор шел о каком-то острове в Баренцевом море. Начальник отдела больше слушал и давал только реплики о готовности исполнить какое-то задание: «Понял, товарищ генерал армии», «Так точно!», «Будет исполнено, высылаю своего сотрудника завтра же». После разговора с большим начальником генерал положил трубку, взглянул на вошедшего подчиненного, мотнул головой, хмуро произнес «Дела!». Затем спросил Самойлова:

— Что у вас?

— Докладная записка о выявленных нарушениях в обеспечении вещевым довольствием в северо-западном военном округе, — бодро доложил Самойлов, сделал четкий шаг вперед, слегка щелкнув каблуками, этот прием он оттачивал несколько дней у себя в кабинете.

— А-а, ну да, давайте. — Не глядя, генерал подмахнул документ. Затем посмотрел на подчиненного так, как смотрит председатель военно-врачебной комиссии на новобранца. — Присядьте-ка, Арнольд Мстиславович, — хмуро предложил он, указав на ближайший стул.

Самойлов осторожно сел на стул, напряженно посмотрев на начальника, так как тон генерала не предвещал ничего хорошего.

— Поступила вводная, — сухо начал начальник отдела, — на острове Виктория, это в Баренцевом море, обнаружены запасы неучтенных снарядов с отравляющим веществом зарин. Срочно сформирована группа для ликвидации этого ОВ. Деталей я всех не знаю, но руководство, — генерал многозначительно поднял взгляд к потолку, — предложило послать туда нашего сотрудника для контроля и координации действий. Придется вам туда слетать, так сказать, поруководить. Дело щекотливое, поэтому просили послать наиболее опытного офицера. Мне кроме вас послать некого.

Лицо у Арнольда Самойловича было невозмутимым, как у самурая. Он искренне удивился, даже возмутился (а какое я имею отношение к отравляющим веществам?!), но ничем не выдал своего возмущения. Он часто вылетал в армейские части с проверками. Такова должность. Он любил такие командировки. Командиры частей, даже генералы, относились к человеку из Центра уважительно: ведь проверяющий из Генштаба может по-разному подать материалы проверки руководству в Москве. От «не выполнено по объективным причинам» до «безответственного отношения к своим прямым обязанностям». В общении с командирами армейских частей он любил напустить на лицо значительность и таинственность, снисходительно сделать замечания по каким-либо мелким недостаткам, обнаруженным в частях и подразделениях; мог благосклонно принять от заискивающих начальников какой-либо презент или услугу. В силу своего должностного положения он чувствовал зависимость от него старших офицеров, и это доставляло ему чрезвычайное удовлетворение.