Андрей Воронин - Му-му. Заброшенная могила

Внезапно Соколов, сидевший у окна, грустно улыбнулся.

— Ты чего? — спросила удивленная Ольга, расположившаяся напротив.

— Да вот вспомнил, как наш шеф спросил у Ивана Ивановича, когда вьетнамскую наркомафию во главе с Драконом громили: мол, вы, Иван Иванович, все и всех знаете; что за птиц такой этот Дракон?

— Ну, и что он ответил?

— Он ответил, что Дракон не птиц, и так назидательно поднял палец, как профессор на лекции. Это, говорит, «ихний Змей Горыныч, то есть пресмыкающийся…»

— Во, бля… — изумленно вытаращил глаза небритый молодой человек в кожаной куртке и бейсболке. — Да тут кого-то уже похоронили!

— Точно, — почесал в затылке похожий на него парень. — А че делать будем?

— Че-че… Хрен через плечо. Полковнику будем звонить. Это же звиздец полный — у Полковника батька помер, а тут могилу заняли…

— Я тебе говорил, тогда еще надо было идти копать, когда его батьку в больницу забрали! Ясно было, что не жилец… Да и этот хрен из мэрии дал ведь согласие…

— Так тогда суббота была…

— А ты что, еврей, что ли? Это им в субботу работать нельзя. Вот тебе Полковник устроит и субботу, и воскресенье! Кого хоть тут закопали?

Парни подошли к свежей могиле, похожей на курган из венков и цветов. На временном, правда, но очень красиво сделанном обелиске была прибита табличка. Тот, что в бейсболке, прочитал:

— Бодренков Иван Иванович… Генерал-лейтенант милиции…

Парни переглянулись, переваривая информацию, и дружно заржали.

— Во, блин, прикол! На месте батьки Полковника мента похоронили, да еще генерала! Братва уссытся…

— Не говори, Зяма. Это ж так Полковнику врезать!

— Только я не понял, — сказал вдруг тот, голову которого не прикрывало ничего, кроме короткой стрижки. — А как это он в мэрии договаривался? Говорили же, что там все на мази…

— Ну, — согласно кивнул «бейсболист». — Я тоже слышал, что Полковнику кто-то очень крутой маляву подписал. Представляю, сколько Полковник за это забашлял… Ваганьково все-таки. Высоцкий похоронен… И еще куча нормальных чуваков…

— В натуре. Ну че, я как бы Полковнику звоню… Полковник? Это Зяма. Тут облом вышел. Могилка-то занята… Да, вот так и занята. Мента какого-то похоронили. Вчера… Да, вот написано… Бодренков, генерал-лейтенант… Да я врубаюсь, что вам по хер, что он генерал-лейтенант… Ну, не выкапывать же его… Нет, мы с кладбищенскими не говорили, сперва сами решили посмотреть… Нет, это то самое место, мы ж с Кастетом его тогда и нашли, даже фамилии «соседей» записали… Понял… Понял… — он отключил мобильник. — Короче говоря, он сказал на офис ехать и все в подробностях изложить. Да и могилку сфоткать надо.

Зяма сделал несколько снимков камерой мобильного телефона.

— Ну, поехали. Врубаешься, какой базар у Полковника с этим хреном из мэрии будет?

— Да уж… Полковник такой подставы не простит.

— А ты бы простил?

— А я что? Я батьку в деревне похоронил. И проблем никаких, да и сам он просился на родине его упокоить…

Родиной разбогатевшего бандита Иванова Николая Сергеевича, носившего почетное «погоняло» Полковник, была Москва. И, что совершенно естественно, родного отца он хотел похоронить в столице, причем не где-то за Кольцевой дорогой, а в месте престижном, чтобы перед людьми стыдно не было. Ну, неужели всю братву, ставшую нынче крутыми бизнесменами, везти с похоронным кортежем куда-то к черту на кулички? Нет, конечно. Стыда не оберешься. Тем более что давний партнер Купец в мэрии кладбищами занимается. Вот и состоялся у них несколько дней назад, когда отцу Полковника пришла пора помирать, такой разговор.

— Приветствую, Руслан Альфонсович! Это Иванов беспокоит.

— Здоров, здоров, Николай Сергеевич! Как жизнь молодая?

— У меня-то все в порядке. А вот отец… Короче, врачи говорят, что помрет скоро. Со дня на день. Третий инфаркт…

— Соболезную, Николай Сергеевич. Ну, так и прожил-то он — дай Бог нам столько.

— Воистину. Вот что, Руслан Альфонсович. Я место для него присмотрел, на Ваганьково. Могилка заброшенная, памятник покосился, да и похоронен там был наш однофамилец, тоже Иванов.

— Ну, на твоей фамилии вся Россия держится. Понял тебя. Разрешение дам. Сколько стоит, знаешь?

— Да я за батьку любые деньги…

— Ладно, присылай человека, бумагу я напишу…

Бумагу Купцов написал, деньги получил и про это дело забыл… Правда, очень ненадолго.

В среду у Купцова намечался тяжелый день. Предстояло заниматься не только тем, что касалось его работы в мэрии, но и решить кучу непростых вопросов по бизнесу, возможно чреватых разборками. Но то, что день начнется именно с разборки, причем совершенно неожиданной, предположить было трудно.