Александр Тамоников - Боевой друг. Дай лапу мне!

Обследование участка заняло почти два часа. Специалисты дошли до промежуточного финиша, обозначенного межой.

Гарас повернулся к Канте и спросил:

— Это конец участка?

— Да, — ответил комиссар.

— Хорошо. Значит, работу на месте мы закончили.

Суринамцы двинулись к стартовой площадке. За ними шагали члены комиссии.

У микроавтобуса Гарас обернулся к Канте и заявил:

— Мы начинаем экспертизу. Просьба прежняя: не отвлекать и не мешать.

— Одно замечание, доктор, — сказал Канте.

— Да?

— Мне нужен подробный, полный отчет на английском языке. Если вам нужен переводчик…

Гарас прервал комиссара:

— Господин Канте, мы неплохо говорим по-английски, умеем и писать на этом языке. Естественно, мы составим полный отчет прямо здесь или в своей лаборатории, расположенной в столице.

— Хорошо.

Гарас поднялся в салон, закрылся там. Изнутри донесся какой-то шелест. Водитель микроавтобуса включил кондиционер. Иначе внутри можно было зажариться. Термометры с утра показывали тридцать четыре градуса.

Канте повернулся к Суну и Ридсону.

— Прошу вас, господа, в столовую, а затем в мой кабинет. Будем ждать результатов экспертизы.

К Серданову, стоявшему среди подчиненных, подошел полковник Хукес:

— Приветствую, Леонид.

— Привет, Вильям.

— Как тебе работа суринамцев?

— Что можно сказать о ней? Взяли грунт, что-то просканировали. Я не могу оценить их работу. Надеюсь, они знают свое дело.

— Интересно, смогут ли они провести экспертизу в машине или все же повезут грунт в Парбо?

— А какая разница, Вильям? Результаты в любом случае должны быть сегодня.

— Справятся ли?

— Посмотрим.

— Выпить не хочешь? У меня отличный виски.

— Нет, на службе не пью.

— Да какая служба. У нас сегодня получается выходной.

— На службе нет выходных дней.

— Так у вас заведено?

— А у вас по-другому?

— У нас по-другому.

— Извини, Вильям, мне надо к себе в отсек.

— Да, конечно. Ты должен узнать, вылетел ли борт с резервной группой.

— По-моему, ты лезешь не в свое дело. Тебе так не кажется?

— Да брось, Леонид. Мы же не враги, всего лишь соперники, участвующие в соревновании.

— Тем не менее.

— Хорошо. Не смею мешать.

Серданов и остальные члены российской команды вернулись в модуль.

Фельдшер доложил командиру, что состояние собак прежнее, без особых изменений.

— Надо немного потерпеть. Капитан Бережная — превосходный врач. К тому же она сможет взять анализы, определить, чем отравились собаки, и провести эффективное лечение, — проговорил Серданов.

— Да парни и так ухаживают за своими питомцами как за малыми детьми, упрашивают их потерпеть. Собаки понимают их, держатся.

— Так и должно быть. Продолжай наблюдение и процедуры, назначенные Бережной.

— Да, товарищ полковник.

Серданов прошел в кабинет, хотел снять браслет — дистанционный сигнализатор включения спутниковой станции, а тот вдруг завибрировал.

Полковник снял трубку:

— Серданов на связи!

— Генерал Адаксин. Доброе утро, Леонид Андреевич.

— У нас десять ноль две. Уже день.

— Надеюсь, он добрый?

— В общем, да. Состояние собак по-прежнему стабильно тяжелое, с признаками незначительного улучшения.

— Это уже хорошо. Я говорил с Бережной. Она сказала, что если животные не погибли в первые двенадцать часов, то вероятность излечения составляет практически сто процентов. Вопрос в том, смогут ли они и дальше работать.

— Не смогут, отправим на заслуженный отдых.

— Не хотелось бы. Ладно, что по комиссии?

— Спецы только что закончили сбор грунта с мест закладки, закрылись в передвижной лаборатории.

— Что за спецы? Комиссар говорил о них?

— Токсикологи из Парамарибо. По словам Канте, профессионалы высокого уровня.

— Значит, они проводят экспертизу на месте?

— Пока да. Что будет дальше, не знаю. Возможно, эти ученые мужи повезут грунт в Парамарибо.

— Ясно. Борт вылетел к вам час назад.

— Хорошо.

— Не исключена задержка на Канарах. Тамошнее аэродромное начальство неожиданно затребовало предоплату горючки. Я дал команду поспешить с этим. Если и случится задержка, то ненадолго. Самолет в любом случае будет в столице Суринама сегодня.

— Я понял, Георгий Борисович.

Генерал выдержал недолгую паузу, потом проговорил:

— Я вот о чем подумал, Леонид Андреевич. Отравление могли устроить только британцы, скорей всего с помощью начальника охраны. Где гарантия, что они не попытаются подложить нам еще одну свинью?