Андрей Воронин - Му-му. Кровавая линия

— Ты так уверенно об этом говоришь, будто сам их разбрасывал. В общем, я понял, мы с Балтом на правильном пути. След ведет из лагеря боевиков в Москву. А из Москвы в лагерь боевиков и обратно… Обидно только, что ты, боевой генерал, согласился исполнять роль пешки в чьей-то грязной игре.

— Ты ничего, ровным счетом ничего не знаешь. Я не пешка. Далеко не пешка…

— Ну, значит, конь, тупой мерин…

— Давай без оскорблений. Я просто хотел тебя предупредить, что если Балт обнаружит московский след…

— Московский кровавый след… — поправил его генерал Рогов.

— Как только он обнаружит след, выйдет на людей, его придется убрать. И у нас и в лаборатории есть свои люди, которые все сделают так, что не подкопаешься. Кто слишком много знает, того убирают первым. И Балта надо убрать.

— Ты что сейчас сказал?! Убрать?! Балта убрать?!

— Раньше думать надо было. Ты сам его подставил.

— Но Балт — уникальный человек, таких, как он, больше не найдешь.

— Ну и что? Ты говоришь, что я пешка. Вот твой Балт, он действительно пешка. А королям не пристало думать о пешках.

— Интересно, и кто у нас король? — спросил генерал Рогов.

— Важно, не то, кто в этой игре король, а то, что, как поется в песне, «все могут короли, все могут короли…»

— Я знал, что ты подлец. Но то, что ты не только подлец, но и дурак, никак не думал. Ведь таких агентов, как Балт, единицы.

— Кстати, ты не знаешь, его семья действительно сейчас в Нью-Йорке? — продолжал о своем генерал Грушевой.

— И далась вам всем его семья, — покачал головой генерал Рогов. — Сначала твой Мыськин все выспрашивал, теперь ты… Откуда я могу знать, куда он свою семью спрятал? Я попросил его своих родных увезти подальше. Как видишь, не зря. А успел он это сделать или нет, по правде, не проверял.

— Ладно. Сами, без тебя найдем.

— Зачем тебе семья Балта?

— Ты же сам знаешь, он должен быть у нас под колпаком. А семья — это самая надежная веревочка, за которую в любой момент можно дернуть.

— Слушай, Грушевой, я Балта ввел в игру, я его и выведу из игры. Давай передам ему, хочешь, через твоих агентов, чтобы он занимался исключительно лабораторией. А московский след, мол, будут искать Другие.

— Да поздно уже, — вздохнул Грушевой.

— Почему поздно?

— Машина запущена. Балт все равно погибнет при ликвидации лаборатории. Спасибо ему и тебе, за то, что мы теперь имеем точные ее координаты. Санаторий «Путь Ильича», если не ошибаюсь.

— Бывший санаторий… — уточнил генерал Рогов.

— Правильно, бывший санаторий Министерства торговли СССР «Путь Ильича». Как только все будет готово, начнем штурм, — твердым командным тоном произнес генерал Грушевой.

— Ты говоришь так, будто ты опять в ГРУ вернулся, и кабинет у тебя свой есть, и людей в подчинении немерено. По-моему, у тебя что-то с головой. Или ты отстал от жизни.

— Это ты отстал от жизни. Свято место пусто не бывает, — расплылся в улыбке генерал Грушевой. — Ты даже представить себе не можешь, как ты близок к истине.

— То есть? — не понял генерал Рогов.

— То есть, когда ты, никому ничего не сказав, исчез…

— Но я же исчез по твоей милости…

— Об этом знаем только мы с тобой…

— А лейтенант Мыськин?

— Ты думаешь, он кому-то что-то может рассказать? Он же пешка…

— Все у тебя, блин, пешки…

— Ну почему все? Я вот теперь не пешка. Я занял твой кабинет.

— По какому праву?! — возмутился генерал Рогов.

— Меня пригласили. Как опытного работника.

— То есть ты меня убрал. А тебя пригласили?!

— Не волнуйся. Я занял не твое место. То есть не совсем твое. Для того чтобы сократить число сотрудников, в ГРУ произвели укрупнение отделов. А меня назначили начальником нового укрупненного отдела.

— Но ты же ушел на пенсию…

— Да, ушел. Но меня попросили вернуться. Временно. А как известно, нет ничего более постоянного, чем то, что оговаривается как временное. Им нужен опытный работник. Если бы тебя мы не задержали, возможно, начальство назначило бы начальником укрупненного отдела тебя. А поскольку ты бесследно исчез, вспомнили обо мне.

— А ты не боишься, что, когда я вернусь, я припомню тебе… Я все-все припомню!

— Да ничего ты не припомнишь… Ты имени своего скоро не вспомнишь.

— Ты что, мне угрожаешь?!

— Нет, констатирую факт. Разве бы я вел с тобой такие откровенные разговоры, если бы собирался оставить тебе память? Вот разберешься с телеграммой и потом… Ладно, об этом позже. Завтра сам с тобой поеду, но шифровку эту мы прочитаем.