Микки Спиллейн - Под крышкой гроба

Найдя нужную улицу и дом, я подъехал к нему с погашенными фарами. Чет Линден спокойно почивал внутри, уверенный, что отданный приказ выполнен, а век электроники позволил обеспечить надежную охрану вокруг дома.

Шэрон наблюдала, как я управился с электронной охраной с помощью пары небольших хитрых железок, проскользнул в окно и отключил сигнальный звонок у двери. Войдя в дом, Шэрон посмотрела на меня стальными глазами… защитника животных, который ждет, когда бык поднимет на рога матадора.

Чета разбудило холодное дуло револьвера, уткнувшегося ему в ребра, и мой голос, обращенный к Шэрон.

— Милая, зажги свет.

Зажглась люстра, и на лице Чета отобразилась невыразимая злость на самого себя за свое поражение. Он даже не шевельнулся, когда я выхватил револьвер у него из- под подушки.

— Ты сделал грубую ошибку, Чет. Я просил тебя оставить меня в покое и даже предупредил о последствиях.

— Ты — мастер, Дог. Что случилось с Блэки и остальными?

— Догадайся.

— Значит, ты все-таки свернул с пути, — сказал Чет.

— Вставай и одевайся.

— А что, убить меня надо обязательно одетого?

— Ты же всегда говорил, что во мне есть стиль.

— У таких, как мы, всегда одинаковый конец.

— Всегда.

— Мне жаль, Дог.

— Не жалей.

— Я не себя жалею, а тебя. Мне больно, что ты свернул с прямого пути. А вы, — он посмотрел на Шэрон, — вы знаете о нем… все о нем?

— Теперь знаю, — ответила Шэрон.

— Понятно. — Его глаза повернулись ко мне. — Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься.

Чет не унижался и не умолял, просто прошел, сопровождаемый нами, в гостиную и сел в кресло, ожидая, когда Харон перевезет его через Стикс.

Винс Тобано явился один, как я его просил.

— Там, на улице, — сказал я, и мы прошли к грузовику. Полицейский заглянул в гроб орехового дерева, потом мы дали заглянуть в него Чету.

— Чем помочь, Дог? — спросил Винс.

— Дай ключи от твоей машины.

Винс отдал мне ключи. Глянув на Чета, я повернулся к Винсу.

— Веселую историю он тебе расскажет.

Он невозмутимо посмотрел на меня своими добродушными итальянскими глазами и сказал:

— Лучше бы ты мне ее рассказал.

— У меня еще не готов конец, приятель.

— Зато у Дика Лагена готов. Его синдикат не пожалел денег, чтобы скупить всю информацию о тебе. Тебе не выбраться из петли, которую он приготовил.

— Поговори с ним, — предложил я.

— Он меня не станет слушать.

— Зато меня послушает, — сказал я, щелкнув курком.

Винс заглянул в темное нутро грузовика и, блеснув зубами, сказал:

— Дог, гробик-то сохранить? Моя матушка, бывало, говаривала: «Попусту не трать — пригодится опять».

— Сохрани, сохрани, Винс, только не для меня, — ответил я.

Проклятущий дождь и не думал прекращаться. Он хлестал в ветровое стекло, и единственный ленивый «дворник» против моего сиденья едва управлялся с работой.

Шэрон сидела молча, глядя перед собой на ряды автомобилей, с беспомощно сложенными на коленях руками. Когда я свернул на дорогу, ведущую к Линтону, она задумчиво взглянула на меня, как будто приняв какое-то решение, но, качнув головой, отвернулась.

Наконец, не в силах более молчать, она спросила, с трудом выдавливая слова:

— Что собирается написать о тебе Дик Лаген?

— Какая разница?

— Я как-то не придавала значения… когда ты мне рассказывал… о разных вещах. Но когда я увидела гроб… Неужели это правда героин?

— Чистейший и неразбавленный. Самая крупная партия за долгое, долгое время.

— И это все твое. Прислано тебе?

— Совершенно верно.

— Я не допущу, Дог.

— Чего не допустишь?

— Этот полицейский… и этот мерзкий человечишка. Негодяев кто-то покрывает наверху. Я — свидетель и я их опознаю. Я все расскажу Дику Лагену.

Черт с ней! Пусть думает что хочет. Ей же лучше.

— Тебе понадобятся доказательства, крошка. А этот гроб, я думаю, больше никто не увидит. Лагену еще достанется за необоснованные обвинения.

Шэрон помолчала, переваривая мои слова, но улыбка, скользнувшая в уголках ее губ, говорила, что все будет по- другому, если она постарается.

— Что ты за это выручишь, Дог?

— И представить трудно, — ответил я.

— Да… могу предположить. Миллион?

— Гораздо больше, детка. То, что я получу за этот гроб, никакими деньгами не измерить.

— Что может быть дороже денег?

— Если не поняла сейчас, не поймешь никогда, — ответил я.

Шэрон смотрела на меня, не отрывая сверлящих глаз.

— Для тебя, Дог. Что для тебя дороже денег?