Даниил Калинин - Лесные призраки

Чуть позже я узнал название столь мощных и живучих машин. Ил-2, «летающий танк».

Танки. Когда-то немецкие добровольцы воевали на пулемётной «единичке», когда-то «тройка» казалась мне смертельно опасным противником. Тогда я просто не мог себе представить, что появятся такие «монстры», как «тигр» или «пантера».

Но даже модернизированная «тройка», которую немцы в 44-м уже перестали выпускать и использовали преимущественно для прикрытия автомобильных колонн, была ОЧЕНЬ сильным противником. Нашитые сверху броневые плиты и бронещитки, прикрывающие ходовую, удлинённое до предела 50-миллиметровое орудие, навешанные на броню гусеницы, усиливающие защиту корпуса, зенитные турели на башне… Я отдавал себе полный отсчёт в том, что не рискнул бы драться с этим танком, по крайней мере, с теми орудиями, на которых уже воевал. Тут не справилась бы ни советская сорокапятка, ни даже противотанковое орудие «гочкиса», что когда-то казалось мне совершенным оружием со своими 47 миллиметрами.

Так что старые добрые времена, когда я рискнул бы тормознуть колонну поваленным деревом и ударить гранатами, из противотанковых ружей и пулемётов, остались в далёком прошлом. Всё, на что мы оказались реально способны, так это всадить несколько очередей из трофейных МГ по автоцистернам. Подожгли только одну и только один раз, заплатив за несколько сот литров бензина жизнями пяти партизан. Слишком неравноценный обмен, чтобы продолжить нападать на вооружённые до зубов автоколонны.

…Никто не ожидал, что «Белорусская крепость» падёт в считаные недели. Группа армий «Центр» была одной из самых боеспособных армий рейха, а фронт на этом участке долгое время стоял на одном месте.

Немцы старательно зарылись в землю, создав мощную систему обороны, предельно насыщенную арт-средствами и бронетехникой.

Позаботились фрицы и о неспокойных тылах. Эта весна для белорусских партизан стала такой же тяжелой, как и первая военная зима, когда погибли многие зарождавшиеся отряды. Немцы не пожалели ни техники, ни авиации для нанесения тяжёлых ударов по партизанским соединениям, в боях с «лесными бандитами» широко задействовались боевые части.

Конечно, лесные схватки разительно отличаются от фронтовых боёв. Применение бронетехники ограничено условиями проходимости (а скорее, непроходимости) местности, авиация зачастую не видит цели. Смерть поджидает захватчиков на каждом шагу, причём невидимая смерть: ударит одинокая пуля из-за безымянного дерева, заберёт арийскую жизнь, и ищи-свищи ветра в поле.

Потому брошенные немцами силы не дали 100-процентного результата, хотя что говорить, удары были чувствительными. Мой отряд уцелел благодаря мобильности и отсутствию с весны 43-го постоянной базы, а связанный с нами отряд Атюфеева не тронули в силу удалённости и неактивности его партизан. Хотя какая активность, если три четвёртых численности – это женщины, старики и дети?

Кровавый разгул устроили каратели: эсэсовцы, полицаи и специальные части, созданные из коллаборационистов. Эти выродки не знали пощады и жалости, зачастую они буквально уничтожали деревни и сёла. Партизаны мстили, наносили ответные удары, громили карателей из засад, тем самым разжигая ярость врага ещё сильнее.

Как бы то ни было, но два встречных фланговых удара, нанесённые советскими войсками, оказались для фрицев полной неожиданностью. Абвер «зевнул», не разглядев подготовку к наступлению. Ударные части Красной Армии прошили сильнейшую немецкую оборону, словно лист бумаги. Мощнейшая концентрация артиллерии и авиации в местах прорыва, плюс эффект внезапности (в одном месте советские войска наступали по «непроходимым» болотам) не оставили фрицам шансов устоять. В прорывы тут же вошли танковые корпуса и конно-механизированные части, громящие немецкие тылы и замыкающие лучшие части в чудовищных «котлах». Красная Армия уверенно взяла реванш за катастрофу 41-го года.

Немцы пытались отступать организованно, выставляя сильные заслоны и стараясь пробить стенки «котлов» бронированными кулаками. Только у большевиков летом 44-го хватило и сильной артиллерии, и эффективно действующей авиации, чтобы разгромить механизированные части вермахта, а бронетехника (не уступающая по всем показателям панцер-ваффе) сминала любые заслоны. В местах прорывов немецкое отступление зачастую превращалось в лихорадочное бегство.

Вот только на запад прорывались не только боевые части. Бежали и каратели. «Бобики», в большинстве своём жалевшие о сделанном в своё время выборе, зачастую не проявляли активности. Коллаборационисты (за исключением «национальных» подразделений СС) также не спешили вешать на себя дополнительные грехи, хотя бывало по-всякому.