Николай Чергинец - Майор Ветров

Отключив телефон, Василий положил его в карман и наполнил рюмки:

— За нас с тобой!

Они просидели более трех часов. Многое узнал за это время Роман о своем новом «друге».

Игнатов был настолько откровенным, что, даже будучи в сильном подпитии, сам себя укорил:

— Что-то я сегодня как никогда много пью… А такой откровенный я точно первый раз в жизни. Если бы ты, Сергей, был из ментов, то за это короткое время узнал бы обо мне почти все.

— Где же все, — изобразил пьяную ухмылку Роман, — я даже не знаю, откуда ты и как оказался в Чечне.

— Сам я из Белоруссии, там же и мои предки живут. Служил в российском спецназе, долго воевал в Чечне. Был контужен, комиссовали и вышвырнули из армии. Работы по душе не нашел, сколотил бригаду братков, промышляли рэкетом, экспроприацией машин, ценностей… Всякое было. А затем поехал в Чечню и понял: война — это по мне. Да и платят хорошо. Вот хочу создать отряд из славян…

Роману удалось повернуть разговор в нужное русло, и его интерес был вознагражден. Василий не только назвал свою настоящую фамилию — Игнатов, но дал много ценной информации: о явках в России, Грузии, Беларуси. Не преминул он похвастаться и тем, что в горах Чечни есть две мощные базы бен Ладена, на которых хранится огромное количество оружия, боеприпасов и взрывчатки.

— А их охраняют? — рискнул спросить Роман.

— А как же, не только чеченцы, а наемники из Саудовской Аравии и Иордании, — Игнатов вдруг весело рассмеялся: — Если ты захочешь со мной повоевать в горах, то не пожалеешь. У меня есть карта, которую храню в надежном месте в Грозном. А на ней все: и базы, и места дислокации всех отрядов.

— Слушай, а вдруг ты погибнешь, ведь мы же с тобой хорошо знаем, что на войне убивают… Кто тогда продолжит твое дело, использует информацию?

— Не боись, — махнул рукой Игнатов, — я же не профан и, конечно, тоже подумал об этом. Именно поэтому я отправил Эмилию, ты ее не знаешь, в Чечню. Ее отец даже не догадывается, что я с ней спал. Она надежный и преданный мне человек. Вот она, моя Эмилия — единственная, кто все знает. Она хранительница моего самого большого секрета.

Было видно, что Игнатова уже полностью развезло. Он, похоже, вошел в раж и уже не мог остановиться в излиянии своих потайных мыслей. Он хлопнул Романа по плечу:

— Ты знаешь, сколько у меня денег? Батальон могу содержать несколько лет! Неплохо, как думаешь?

— Ого! Слушай, а если эта Эмилия, или как там ее, вместе все эти деньги умыкнет на Запад, скажем, в Америку? Бабы, согласись, на деньги падки…

— Не боись… Ее папочка — заложник, хоть об этом и не догадывается.

Роман осторожно поинтересовался, что знает Игнатов о преступной среде в Зареченске. Тот подробно рассказал о поджоге здания паспортно-визовой службы, о Кулаковой и Сергейчик. Когда начали говорить о Залине, Игнатов словно очнулся. Он посмотрел, как показалось Роману, совершенно трезвыми глазами и, понизив голос, пояснил:

— Запомни, остерегайся Залины. Эту штучку Хакким заслал сюда не зря. Наверняка, чтобы контролировала все наши действия и в случае необходимости порешила любого. Ты бы посмотрел, с какой ненавистью смотрит она на людей. Она не скрывает этого даже в разговоре со мной. Именно Залина приготовила шприц с ядом для Соловьевой. Остерегайся ее! Я уверен, что мы с тобой, Серега, уже подружились и еще повоюем в горах, а потом смоемся в какой-нибудь райский уголок Земли и заживем красиво.

— Так когда хочешь убрать Соловьеву?

— Завтра Некляев это сделает. Этот стихоплет уже дрожит как осиновый лист. Хлюпик! Мне такие не по нраву.

— Может, мне или моим людям подстраховать его?

— Не надо. Это сделает хозяин дома, в котором четверка Некляева квартирует. Законов его фамилия, надежный человек.

— А кто он?

— Не поверишь, он бывший подполковник КГБ. Служил при Советах в Беларуси. Падкий на деньги, по пьяни говорил мне, что подвизался среди писателей и много своих дружков сдал. Чувствуется, что ему большего удовольствия и не надо.

— А они, эти писатели, что, не видели, с кем дружат?

— Законов же им не раскрывался, что погоны надевает, наверное, только тогда, когда в кровать ложится. Он тертый калач. Я ему дал ствол с глушителем, он прикроет в случае чего отход Некляева. Сечешь, Серега, мою идею, — хохотнул Игнатов, — объединить поэта и карателя, чтобы они совершили казнь неверной?!

— Да, это ты здорово придумал, — согласился Роман и посмотрел на часы. — Ну что, завязываем? Ты когда уезжаешь отсюда?