Николай Чергинец - Майор Ветров

— Понял.

После того как разговор был закончен, Роман сунул аппарат в карман и тихо сказал:

— Итак, друзья, вы, конечно, помните, что меня зовут Сергеем, по отчеству Романовичем. У каждого есть свое имя-псевдоним. Кстати, с Васнецовым Василием Кирилловичем, так будем его звать, договорились, что копаться в биографиях друг друга не будем. Паспорта и другие документы Василий обещал выписать на те фамилии, которые я и каждый из вас написал.

— Фамилии мы с Муратом придумали, а вот имена оставили настоящие. Нам же еще в Грозном говорили, что здесь есть люди из Чечни, которые могут нас знать, — сказал Магомед.

— Правильно. У меня ситуация посложнее, — чуть понизив голос, сказал Роман и предупреждающе кивнул головой в сторону дома, откуда вышел мужчина. Севрук, не поворачиваясь, искоса взглянул на него и пояснил:

— Это наш стряпчий. Под рубашкой за ремнем на спине пушку носит.

— Наверное, кашу ею помешивает, — улыбнулся Нестеров.

Убедившись, что повар далеко и не может их слышать, Роман вполголоса продолжил свой рассказ. Он сообщил друзьям, какую для него опасность представляют бывшие прокуроры, а затем рассказал о планах Васнецова в отношении Соловьевой. После этого он обратился к Магомеду:

— Ты согласишься, если он попросит, принять участие в операции?

— Ты хочешь, чтобы я убил женщину, причем невиновную?

— Нет, дорогой Магомед, этого делать не придется. Местные товарищи наверняка предложат план, который не приведет к кровопролитию. Но тебе надо делать вид, что будет все сделано так, как требует Василий. Мы должны быть готовыми ко всяким неожиданностям. Я дам каждому номера телефонов для связи с местными органами, а сейчас пойдемте в дом, получим оружие. С разговорами будем поосторожнее, кто знает, что в доме понаставлено.

В этот день командир бригады спецназа полковник Ивняк с утра находился на совещании в Ставрополе. Совещание проходило в «доме Горбачева» — здании администрации края. Были приглашены представители региональной власти, силовых и военных структур. Для участия в совещании прибыли высшие чины из Москвы. Зал был полон. Многочисленный президиум, где находились местные и прибывшие начальники, множество телекамер придавали мероприятию торжественность и официальность. Да и зал, до отказа заполненный сотнями людей, больше напоминал большое собрание, даже съезд, чем совещание, несмотря на то что в приглашении говорилось: «…прибыть на совещание…»

Ивняк сел на предназначенное место — удобное кресло, оборудованное выдвижным столиком и наушниками, осмотрел зал. Среди людей в штатской, военной и милицейской одежде обращали на себя внимание казаки, одетые, как на смотрины. Они даже держались обособленно, размещались в зале большими группами, громко переговаривались между собой, бросали высокомерные взгляды на других участников мероприятия.

— Интересно, откуда у казаков, особенно молодых, а их большинство, столько наград, даже царских времен, — с легкой иронией заметил сидящий рядом полковник. — Посмотрите, сколько среди них с генеральскими погонами, лампасами. Во всей Руси-матушки столько нет. И все — незаконно, государство не награждало, не присваивало, не пойму, зачем это им?

— Ностальгия по традициям, еще во времена кавказской войны в XIX веке заложенным, — произнес голос из-за спины. Ивняк оглянулся и увидел немолодого полковника-пограничника. Он смущенно улыбнулся и пояснил:

— Я случайно услышал ваши рассуждения. Признаться, мне тоже не нравится, что молодые пареньки генеральские регалии напялили. Ладно царские награды надели, уверен, что большинство на толкучках купили, но ведь ордена и медали, причем, посмотрите, даже боевые — Красного Знамени, Красной Звезды, «За отвагу» — нацепили на мундиры. Это возмутительно! Наверняка за большинством этих знаков боевой доблести живые судьбы стоят.

— Я слышал, Умалатова от имени несуществующего Президиума Верховного Совета награды бывшего Советского Союза раздает. Говорят, не за ратные заслуги, а за деньги, — произнес сидевший рядом с пожилым полковником средних лет мужчина.

— А мы все молчим, — согласился Ивняк, — делаем вид, что это мелочь.

— И таким образом плюем в свое славное прошлое, — поддержал сосед. — Мой отец с войны возвратился без ног с орденом Отечественной войны и двумя медалями «За отвагу». Помню, с какой нескрываемой гордостью в праздничные дни их надевал, любовался.