Николай Чергинец - Майор Ветров

Кулакова поздоровалась и озабоченно произнесла:

— Чувствуется, в городе кипеж поднялся.

— Почему ты так думаешь?

— Патрулей больше выставлено, посты ГАИ, в том числе передвижные, злобствуют, машины шмонают.

— Думаешь, о чем-нибудь догадываются?

— Черт его знает, но на душе не очень приятно. Я сегодня с Тонькой поговорила. Ведь ее, как начальника ОВИРа, могут тоже пощупать, даже на пару деньков под штык взять, чтобы проверить. Я ей объяснила, чтобы не трусила, заверила, что в беде не оставим — высвободим.

— Ну и как она?

— По-моему, в порядке. Она же опытная, дважды срок тянула, знает, почем фунт лиха.

— А как же она с двумя судимостями в милиции оказалась?

— Пришлось замначальника УВД обработать, мы ей ксивы новые на другую фамилию сляпали, вот и стала она, как это раньше называли, сотрудником рабоче-крестьянской милиции. Тонька одного боится: как бы Соловьева не сдрейфила. Сейчас она в госпитале окружном лежит, наверное, от переживаний язва разыгралась.

— Да, о ней я тоже подумывал, — озабоченно промолвил Василий, — она — наиболее слабое звено. Так где она лежит?

— В Зареченске расположен военный окружной госпиталь, который обслуживает и сотрудников внутренних дел.

— Выясни через Сергейчик, в каком отделении отлеживается Соловьева и номер палаты. Ей это несложно, может навестить свою подчиненную, пусть что-нибудь передаст…

— Она уже была в госпитале, так что сегодня я все выясню. А что ты хочешь предпринять?

— Убрать лишнее звено. На территорию госпиталя можно попасть постороннему человеку?

— В приемные часы проход через КПП свободен, документов не спрашивают.

— Достань мне белый халат и шапочку.

— Хорошо. Ты сам это сделаешь?

— Посмотрим. Соловьева не выходит на прогулку?

— Не знаю, спрошу у Тони.

— Завтра к нам прибудет подкрепление. Мне звонили от Хаккима.

— А кто звонил?

— Его заместитель. Сказал, что присылает пятерых. Думаю, их можно оставить в этой халупе, здесь четыре комнаты, кроватей тоже четыре, есть два дивана, так что разместятся нормально. Правда, мне было сказано, что их приютит Багдасаров, но думаю, что их лучше сюда поместить. Заодно и эти запасы, — кивнул он на упаковки с оружием, — будут охранять.

— Когда ты намечаешь операцию?

— На следующей неделе в субботу, в этот день Постников — ответственный дежурный. Не так ли?

— Да-да. Я же говорила. Автозак я у него попрошу в пятницу, скажу, что с прокуратурой есть договоренность об аресте трех подозреваемых.

— Намекни ему, что у тебя будет время пообщаться с ним в кабинете. Думаю, что он будет рад и трепаться о твоем прибытии в субботу не будет. За рулем буду я, наших людей разместим внутри. Троих переоденем в форменную одежду, — он взглянул на часы. — Мне уже пора на работу. Сегодня пройдусь по камерам, поговорю с некоторыми из наших.

— А ты слышал, что позавчера в колонию доставлены те, кто взорвал дома в Москве и Волгодонске?

— Знаю. Их двое, а отправили они к Аллаху почти две с половиной сотни неверных.

— Их тоже надо освобождать?

— Конечно. Они хорошо знают и умеют пользоваться оружием.

— Но у них же нет документов!

— Не страшно. Я прихватил перед поджогом некоторое количество чистых паспортов и печать…

— Что-то тревожно у меня на душе, Василий, — Кулакова приблизилась к нему сзади и обняла за шею.

— Не боись, сделаем большое дело — будешь радоваться, да и бакшиш приличный получишь, — успокоил ее Васнецов и встал. — Мне пора. Подбросишь к колонии?

— Конечно. Поехали.

Они вышли на улицу и уселись на передних сиденьях. Кулакова уверенно вела машину. Они не видели, что их авто движется по городу в сопровождении легковушки.

Комбриг Ивняк был удовлетворен результатами операции. Уничтожено более двухсот бандитов, двести двадцать одного взяли в плен. Среди пленных более ста шестидесяти — простые люди, в основном из сельской местности. Это те, кто был обманут или поддался угрозам со стороны главарей, но были и такие, в отношении которых власть поступила несправедливо, или же такие, в основном молодые парни, которые ушли в горы больше из-за романтики, прельстившись посулами и обещаниями. Командование объединенными силами федералов сразу же передало этих людей местным властям. Около сорока человек были отпетыми бандитами и террористами. У каждого — руки в крови, имелся свой «послужной» список. Этой братией занимались следователи и оперативники.