Алексей Шерстобитов: Чужая жена

– Девушка, давай те же следом… чего ждете?!

– А это вы кому?!

– Дед Пихту!… – Она зло взглянув, сделала шаг и, осмотрев помещение, проголосила:

– О! Ё моё!… А это… где деваха-то?!

– Да что вы, с ума что ли посходили?!…

На этих словах из купе проводницы выскочил Арон и, размахивая руками, стал клясться, что своими глазами… то есть ушами, слышал, как мы тут стонали и еще кое-что.

Светищев совсем перестал понимать, что происходит. А когда с ним случалось подобное, он принимал позиции обороны на все фронты сразу:

– Еще одно слово и вы пожалеете…

Но тут его осенило – если Марии не было с ним, что совершенно очевидно, и как стало ясно, с Ароном тоже, то…

– Арон Карлович, хорош орать! В купе-то кто? Его же только изнутри закрыть можно. И вообще, чего вы ко мне-то поперлись, если оно закрыто было. Ведь понятно же, если я здесь, то ни там… Я даю вам честное благородное, что спал один!

– Ага, вас молодых… хитрожо..е вы все больно… вот и подумал, что специально так сделали. Мол, она в нашем купе, а вы в своем, а на деле оба в вашем, а Ароша вьють!…

– Ну, можно и снаружи закрыть, если специальный ключик есть… Мужики, а где ваша баба-то?… – Все кинулись барабанить в дверь, пока поняли, что открывать некому. Охвативший ужас прижал всех к стенке. Все втроем подумали об одном и том же. Проводница перекрестилась. Мужчины обожглись, каждый в своем сознании: «Однозначно заподозрят меня! Убийство, и неизвестно с какими отягчающими!».

Арон Карлович посмотрел, сначала, на Светищева, потом взглянул на женщину, потупив взгляд в пол, произнес:

– Ну что любезная, открывайте уже… Будь что будет…

Открывать в таком случае было положено в присутствии полиции. Появился заспанный лейтенант, явившись только через полчаса. Недовольно выслушав и совсем ничего не поняв, потому что голосили все разом, крикнул:

– Цыц! Вашу …! Сколько можно орать! Открывай давай, может еще жива…

Дверь открыли. Теперь все четверо одновременно и синхронно поворачивали головы то в одну, то в другую сторону. Выражение растерянности росло ежесекундно, пока первым не опомнился Арон. Он метнулся к своей нижней «полке», поднял ее, и облегченно выдохнул. Полицейский поинтересовался:

– Ну что, лошки, все хоть на месте-то?…

Выяснилось, что в вещах покопались, но почти ничего не взяли, что не удивительно.

– Арон… а перстень?…

Через час Светищев и Держава подписались под протоколом, и каждый со своим настроением выслушивал повествование лейтенанта, который еле сдерживал улыбку, глядя на моментально постаревшего, лет на десять, Карловича:

– Я связался с предыдущей станцией – остановка ночью только одна была, там задержали одну бабку алкоголичку, утащившую бутылку водки; пацана, вытащившего «лопатник» с пятьюдесятью рублями, и женщину, похожую по описаниям, данными вами, на ту самую…

– Ну…

– Ту, да не ту!…

И залился истерическим хохотом.

Вместо реакции Арон вскочил, и забегал взад-вперед по купе, не делая ни одного шага из-за мизерности площади, просто разворачиваясь на одном месте…

– Мадам, вылезала из окна поезда, а постовые гнались, как раз за этим парнишкой, что «лопатник» «ущепнул»… Вот она на голову одному из них и наступила. Не растерялась барышня! Сразу попросила защиты.

– От кого?!

– По описанию, дорогой Арон Карлович копия вы… Хе хе хе…

Он протянул, по всей видимости, написанное под диктовку еще ночью, описание, точно дающее представление от кого же бежала несчастная.

– Эта женщина продиктовала – заметьте, не сама написала, а продиктовала, заявление, что ее хотели изнасиловать, заперли в купе. Воспользовавшись… чем-то воспользовавшись… в общем, она решила… того – свалила, пока была возможность. Сняв с нее показания, ее отвезли в единственную гостиницу, в которую, она даже не зашла, попросив высадить ее у забегаловки. Можно понять – такой стресс. Когда за ней, через тридцать минут заехали, и след простыл, видимо, были сообщники… Так что, господин Держава, держите карманы… В общем, «сделали» вас красиво! А вам Андрей Викторович, ну прямо повезло… Мужики, нескромный вопрос…

– Да хоть десять, пока доедем…

– Вы хоть ее того?

– Чего?

– Ну… это… успели с ней переспать-то?… Ведь клинья-то подбивали, наверняка, не просто так…

Оба повернулись, посмотрели друг на друга и дружно произнесли:

– Я нет!…

Вопросов у полицейского больше не было. Уходя, Арон Карлович, повернулся и поинтересовался: