Влад Авилов - Однажды случилось…

– Со жратвой хоть как? – в душе еще теплилась надежда. Он вспомнил о домашней свиной колбаске с салом, залитой золотистым смальцем.

– Без проблем, – ответил ангел, – ты случайно не вегетарианец?

– Случайно нет, – буркнул Лавруша, с тоской посмотрев на бестелесую фигуру. – Сам знаешь.

– Знаю. И о колбаске в холодильнике знаю.

– Чего тогда спрашиваешь?

– Для порядка, что бы ты все четко уяснил. Фруктов сколько угодно, любые. Захочешь овощей, ну там капусточки, помидоров, огурчиков или даже сельдерея, напишеш заявление, выделят тебе пару грядок, дадут семена, инструмент, будешь выращивать. По праздникам сможешь получить двести грамм вареной колбаски, у вас она называется докторской.

Для этого нужно, чтобы наблюдающий тебя ангел наложил резолюцию, мол без этого в твоей психике может произойти нежелательный сбой.

Насколько я знаю такую резолюцию получить несложно. Так что изредка сможешь себя побаловать.

Плечи Лаврентия Петровича совсем поникли.

– Мне что, в ад проситься?

– Проситься никуда не надо. Все должно идти своим чередом. Если тебя определят в рай, решение это окончательное и обжалованию не подлежит, хотя, скажу откровенно, тебе оно не грозит. А вот когда тебя определят в ад, можешь подать апелляцию в суд первой инстанции.

Главное – найти хорошего адвоката, а зацепку он всегда найдет. Есть еще суды окружной, верховный и всевышний. Кроме того, во всех судах имеются службы очередности рассмотрения дел. «Вот бы попасть в такую службу, хотя бы окружного суда, – мечтательно вздохнул ангел, даже концы крыльев у него засветились как – то по – особому, – знаешь какие особняки на побережье у ангелов, которые там служат. В твоих Мочалках такие и не снились.»

– И сколько времени все это может длиться?

– На сколько баксов хватит в твоей банке. Думаю, по вашим земным меркам, не так и мало. Я знаю души, которые ждут решения своих дел уже многие сотни лет. Мне еще отец о них говорил.

– А в чистилище что?

– То же, что и у вас на земле. Хочешь – купи купи себе виллу на берегу океана, хочешь работай посудомойкой в какой – нибудь забегаловке. Ты наверняка не знаешь, но вначале всевышний никакого чистилища у себя создавать не предполагал. Чистилищем должна была служить ваша земля. Что заслужил на ней, туда тебя прямиком голеньким и доставляли. Но ты же знаешь бюрократию, папенькины дочки, маменькины сынки, небесная канцелярия разрасталась, как раковая опухоль, от нее отпочковывались все новые службы, отделы. Всем надо кушать, пить, да и бабам нашим бестелесым куда до ваших ядреных. Всевышний, конечно, вначале за голову хватался, сопротивлялся все этим нововведениям, но потом и его дожали. Стар стал, одряхлел, согласился на перестройку. После этого, сам понимаешь, порнодельцы, наркомафия, бордели, казино стали расти, как грибы после дождя.

Ангел задумался. Лаврентий Петрович также молчал, раздавленный свалившейся на него информацией, изредка посматривая на впавшего в транс ангела. Может отстанет, забудет о нем.

– Ладно, заболтался я с тобой, – встрепенулся ангел, – так жвачку будешь?

– Давай.

– Какую тебе?

Лаврентий Петрович мучительно соображает.

– Не знаю. Не разбираюсь я в них.

– Значит «Орбит». Непередаваемый вкус и защита от кариеса.

В руках Лавруши оказывается плоская продолговатая коробочка.

– Пять баксов гони.

– Так дорого, – вырывается у Лаврентия Петровича.

– Дорого, дорого, – бурчит раздраженно ангел. А инфляция, а накладные расходы?. Почему вы все на земле такие жадные? Воруете по черному, а как с пятеркой расстаться, так прямо трагедия.

– Да я просто спросил, – примирительно обьясняет Лаврентий Петрович, – пять, значит пять. Понимаю, за все надо платить.

Он раскрывает бумажник, достает пятерку и она тут исчезает из его рук.

– Полетели?

– Послушай, – просительно начинает Лаврентий Петрович, – это что, насовсем? Я там картошку посадил, – он кивает головой куда-то вниз, двух кабанчиков на откорм взял. Хорошие такие кабанчики, к зиме по двести килограммов потянут.

– Ты еще поле с коноплей вспомни, которое на твоей земле засеяли…

– Неужели Микола по глупости разболтал.

– Какой Микола? Нам и без него все известно. Файл на каждого из вас есть в небесной канцелярии.

– Вот мерзавец, – не поверил Лаврентий Петрович, – точно он, больше некому.

– Еще раз повторяю, – снова раздражается ангел. – Ты принял мучениическую смерть на монументе. За народ, за демократию, если тебе так хочется. Все, что здесь на земле осталось, тебе уже ни к чему.