Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 3. Откровения Абсолюта

— Людей добавьте. Машины. Аппаратуру.

— Последних четырёх офицеров ввели в действие.

— Надо еще минимум восемь. Штаб-квартира всегда охраняется хорошо. Где мы можем взять людей?

— Может адмирал снова выделит своих коммандос?

— Он выделит. Но, представьте, среди малорослых индусов появятся морские тюлени. Радикалы засуетятся. Могут и стрельбу первыми открыть от страха. Неужели у нас никого из Индии нет?

— Пока обходились своими силами.

— Когда у нас встреча с главным полицаем в городе?

— На восемнадцать ноль-ноль назначена. В торговом представительстве.

— Как это мне все Китай напоминает.

Зазвонила рация. Маккинрой посмотрел на мигающие лампочки.

— Майор, ваш код.

Крикс взял трубку. Через некоторое время полковнику.

— Сэр, доклад капитана Бостона. Агенты противника приехали на двух машинах. Через несколько минут быстро выскочили из подъезда. Уехали в неизвестном направлении.

— Вышли те же, что вошли?

— Да, сэр.

— За ними поехали проследить? Звоните в полицию, пусть наряд высылают по заявке соседей: шум, драка, пьянка и т. д.

— Есть, сэр.

— Наших, тоже.

— Есть, сэр.

— Интересно. Раз не заменили людей, значит, что-то произошло.

— Да, сэр. И, скорее всего, перебит весь дозор наблюдателей. Вынести трупы нельзя. Оставить новый дозор, тоже — под очередной удар могут попасть. Лейтенант права. Но, ночью никто из подозрительных в подъезд не заходил. Странные загадки продолжаются.

— Сколько подъездов в доме?

— Дом длинный, старый. Восемь подъездов. Квартиры большие, семь восемь комнат. Это без туалетов, ванн, кухонь. Минимум шесть-восемь наблюдателей в таких квартирах обычно выставляют для слежения. Неужели такую приличную группу перерезали? Пусть трое в это время спало. Интересно. Кто же это мог быть? Может, напились. Как кроликов к обеду перерезали. Вот агентура.

— Мусульмане не пьют. Тем более на службе. Здесь у них достаточно жесткая дисциплина. Диверсию провели, скорее всего, индийцы. Вот это письмо нам обо всем почти говорит. Видите, как нас обложил Хьюз. И индусы об этом знают. Подсказывают, чтобы мы на время в Дакку перебрались. Как вы думаете, майор, есть в этом смысл?

— Есть. Но всех агентов мы туда не переведем. Будет заметно.

— Подумаем. Всех туда и не надо. Здесь часть агентов должна оставаться, следить за Хьюзом, Динстоном.

— Будет сделано, сэр.

— Готовьтесь. Прорабатывайте варианты. Жду ваших очередных предложений.

— Есть, сэр.

Весь перевязанный грязными окровавленными бинтами, смуглый пакистанец истерично и зло бросал в лицо полковнику Хьюзу.

— Почему мы попали в засаду? Как это произошло? Кто опять предупредил монахов? Из двадцати трех вертолетов только одиннадцать вернулось. Более чем сто пятьдесят моих людей погибло. Кто за них ответит? На кого мы работаем? Хозяин, — повернулся он к своему боссу, — вообще, кому надо, чтобы мы вели войну с монахами? Нам же это не надо. За что гибнут наши люди, воины Аллаха. За чьи интересы? Кто нас все время подставляет? Так мы скоро без людей останемся. Мои люди не хотят так воевать. Это избиение, уничтожение.

Эмир, знаком руки, остановил своего коммандос.

— Господин, полковник, вот вы выслушали полную отчаяния, гневную речь командира отряда. Вы видите его состояние. Прошлый раз, мы с майором на эту же тему говорили. Первый принципиально важный вопрос и претензии к самому вопросу оперативно-тактического характера, и к вам: почему нам всегда уготованы засады? Можно понять, когда где-то на узком участке случайно нарвались на группу. Как, например, на реке Салуин. Можно понять. Случайность. Но в диких, труднодоступных местах, где, казалось бы, вообще никого не должно быть. Это что, специально? Когда сам монастырь охраняется, понятно. Почему-то, когда Мао в конце пятидесятых гонял монахов, то не очень-то они отстреливались. А сейчас — не хуже обученных диверсионных групп противодействуют. У них уже и своя военная техника, и специальная аппаратура. Зачем нам с ними воевать? Для чего?

Полковник Хьюз согласно кивнул головой и примирительно развел руками.

— Уважаемый Эмир, что-то у нас не сработало на начальном этапе. Несерьезно мы отнеслись к самим горам. То, что на равнине можно делать за считанные часы, в горах уходят дни и недели. Даже авиационную технику трудно эффективно применять. Монастырь от монастыря находятся на расстоянии не одного десятка километров. Вроде бы и должно все скрытно получаться. Но там, у них, почему то любое боевое столкновение достаточно быстро передается по цепочке связи друг к другу. Второе, никто не ожидал такой тактической организованности и боевой подготовленности монахов. Только сейчас мы начинаем понимать, с кем имеем дело, и разрабатывать операции, исходя из этого. Агентурная работа монастырей далеко не хуже среднеевропейской спецслужбы. Боимся, что и спецслужбы самого Китая участвуют в организованном отпоре нашим интересам. Полковник Чан отдела спецслужб центрального управления Китая в Тибете на границе. Что он там делает? А это очень крупная и серьезная фигура в Пекине. Его непосредственный начальник, генерал Чу, тоже темен для нас. Он опытен и очень хитер. Ему семьдесят четыре года. И никто его на пенсию не собирается отправлять. Мао ценит старые кадры. Да и Чжоу Энь Лань стратег еще тот. Они будут одного опытного старика держать столько, пока он сам согласен на службе быть. Это удобнее и практичнее, чем полк малолеток, которым надо все показывать, разжевывать и долго водить по лестнице знаний и опыта. Полковник Динстон мне многое рассказал и на многое глаза открыл. Против нас не просто полковник Маккинрой со своими агентами. Администрация президента Америки имеет какие-то интересы в самом Тибете. А это, понимаете, несоразмерные возможности с нашими. Ну, и сама история монашеского сопротивления: она лежит в плоскости того, что репрессии Мао против них заставили монахов готовить свои отряды к сопротивлению, агентурную работу проводить, и готовить ее на уровень долговременных задач. Они запасались оружием, горы изучали. Все важнейшие, удобные дороги и перевалы исследованы и под контролем монахов. У них, также, имеются и базы, и схроны оружия в местах, где группа или отряд могут долгое время скрываться и существовать. А насчет Мао — монахи немало уничтожили солдат Национальной Освободительной Армии Китая. Это в газетах не пишут, скрывают истинные потери. А так, по закрытым данным самой военной разведки — более двухсот тысяч солдат. Здесь все учитывалось: и обморожение, и болезни. А сколько просто свалилось в пропасти и щели. Монахи все использовали. Представьте, ночь в горах, минус тридцать, шквальный ветер и негде укрыться от непогоды. Высота, более четырех тысяч метров. У Мао, как и у большевиков, ничего заранее не изучалось, не просчитывалось, не разрабатывалось. Приказ отдали, выполняй. А что Тибет, это не долина Янцзы или Хуанхэ, никто об этом не задумывается. И только позже, когда стали поступать в штабы донесения, что за неделю полк или дивизия перемерзли, околели от холода, от болезней мрут; что на перевале, на высоте пять тысяч метров целая дивизия сидит с ружьями, как на привале, а подойдешь ближе — это замороженные солдаты. Живопись, хоть кино снимай. Вот вам реальные примеры. И, как показательный для вас, исторический пример: война России с Турцией в 1877 г., когда на перевалах в Болгарии, на Шипке, вместо того, чтобы на зиму, армию в долины передислоцировать, оставили в горах, на высоте, на ветру. И что в результате? Половина потерь — это отморожения. Вот вам штабная забота о солдатах. При общих потерях более двухсот двадцати тысяч человек. Кто ответил за тупизм командования? Никто. Второй пример — Вторая Мировая война, агрессивное нападение Сталина против маленькой Финляндии. Потери более трехсот тысяч человек за четыре месяца. Зима, температура ниже сорока градусов по Цельсию. Половина — это обмороженные и замерзшие солдаты. И это командование? Это планирование? Это обыкновенная бездарность тупиц, дорвавшихся до власти.