Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 3. Откровения Абсолюта

Посол и эксперт тоже встали и попрощались с посетителями.

— Сэр Маккинрой, если бы не вы, я даже и не представлял, как успокоить эти возмущенные сердца. У них столько боли за свой штат, свою землю, что я даже не знал, что им сказать и как их утешить.

— Сэр, пока все идет нормально. Завтра вам позвонят из правительства Ганди, пригласят на прием. Вот вам документы, которые вы можете уже представить на суд их министров. Скажите, через день два будут еще доказательства о вооруженном нападении и на штат и на территорию Китая. Ваши люди пусть обработают эти бумаги. Вам тоже лучше одному не ездить. Минимум три машины и охрана.

— Понял, сэр.

— Не бойтесь сказать лишнего, устрашающего против радикалов. Они скоро будут еще опаснее. Пусть правительство вживется в ваши слова. Иначе, их быстро переизберут. Народ Индии не хочет войны, но и не хочет, чтобы кто-то на границах вечно создавал вооруженные провокации.

— Хорошо, что вы все знаете. А то я встречаюсь с коллегами, они ничего толкового не могут сказать, ни про сам Пакистан, ни про Кашмир. Такая же картина и в Южном Вьетнаме, Бангладеш, Иране, да везде. Только общие фразы, ориентированные, на газетную строку о недостаточном информировании.

— Может, ваши коллеги по профессии более хитрые и скрытные?

— Да, нет. Я же ведь их всех хорошо знаю. Они все младше меня.

— Ну, для нас это не так важно. Важно, чтобы вы завтра были на высоте.

— Постараемся, сэр.

— Я удаляюсь. По всем спорным вопросам звоните мне.

— Будет сделано, сэр.

Но все получилось не так, как планировал полковник. Премьер-министр Индии Индира Ганди не захотела выносить вопрос на широкое обсуждение кабинета министров и попросила собраться в ее резиденции начальникам спецслужб ее страны, посла США и второго посла по торговым вопросам сэра Маккинроя. Пришлось господину второму послу приодеться, как подобает на соответствующие приемы, разукрасить и взять с собой секретаря Дину. И вместе с послом, охраной, двинуть на посольском кадиллаке к премьерской резиденции.

— Господа, немного нервозно начала она обращение к прибывшим, я обращаюсь к начальникам наших спецслужб. Почему информация государственного значения территориальной целостности, важнейшей политической значимости и обороноспособности, появляется у меня не от наших служб в виде готовых отчетов и заключений, а со стороны.

Легкое, почти невидимое движение пальцев, показало присутствующим, откуда исходила интересующая ее информация. Секунду помолчав, продолжила.

— Первое, я хочу услышать от нашей контрразведки — почему у нас такое, не просто слабое состояние работы агентурной сети, а вяло преступное. Всем известна пороховая бочка Джамму и Кашмира, но у нас там даже вода не подведена для тушения. У нас шестьсот или семьсот миллионов жителей, а специалисты и патриоты перевелись. Или нет? Что вы ответите, господин генерал?

Генерал привстал. Рядом с маленькой Ганди, он даже казался циклопом прямоходящим. Премьер показала рукой, чтобы он успокоился и присел.

— Госпожа премьер-министр, само состояние в штате, пока, еще подотчетно нам. Там происходят митинги, как и здесь, в столице. Но лозунгов за отделение, в последнее время, не слышно. Демаркационный Кашмир спокоен. Наши люди там есть. Но они в основном наблюдатели за состоянием общественной обстановки. Агентуру, пока не развили, так как после разъединения все наши службы были упразднены на местах, а кое-где и вырезаны. Нужно время. Разведка дело долгое и хлопотное. Все жители индийских верований под жестким контролем пакистанских спецслужб и полиции. Поэтому, мы благодарны той помощи, которую нам оказывают Штаты Америки. И мы готовы ею воспользоваться в полной мере. Как мой ответ начальника контрразведки: госпожа премьер-министр, мы не готовы еще для полноценной работы на спорных территориях.

— Хорошо, генерал, присаживайтесь. Начальник разведки, какие у вас весомые аргументы насчет нашей слабости и неготовности к оперативной работе с противником-соседом?

Встал другой генерал, но уже маленький, в очках. И с достаточно хитрым лицом. Он встал, поклонился всем присутствующим. На знак рукой Ганди, тоже, присел. И, если первый говорил достаточно громким и грубоватым голосом, то этот проявлял такую дипломатическую верткость и деликатность в интонациях, что казалось, народ присутствовал более на слушаниях парламента, чем на деловой беседе, на которой не требовалось лишних изысков при выступлении.