Сергей Самаров - Полигон для интеллекта

— Собак жалко, товарищ полковник, — пошутил Поленьев.

— Не говорите этого сирийцам. Для них собака — нечистое животное, и еще очень сильное оскорбление. Привыкайте к местной обстановке. Я уже рекомендовал Лесничему, с которым вы, кажется, успели познакомиться, не употреблять везде название своей частной военной компании…

— Где он, кстати? Он же сидел на совещании…

— Он вам нужен?

— Нужен. И я ему. Мы же из одной системы. И вообще, у него в группе мой старый товарищ-сослуживец, с которым давно не виделись. Надо бы встретиться.

— Могу позвонить, пригласить. Его группа соберется… — Полковник посмотрел на часы: — Думаю, часа через два-три. Звонить?

— Не надо. Сам найдется.

В дверь постучали. Один из российских офицеров в майке открыл дверь. За порогом стоял старший лейтенант Рапсодин.

Полковник Вохминцев молча вытащил из кармана трубку, позвонил и стал разговаривать на арабском языке, но Поленьев несколько раз уловил слово «мукаддам». Значит, полковник приглашал к себе в кабинет аль-Сеида…

Часовой Мади Муратов умер, можно сказать, на руках майора Цхогалова. Рассказ о том, как он получил смертельное ранение, отнял у часового не только последние силы, но и жизнь, при расставании с которой он сильно вздрогнул и резко выдохнул, изгоняя из себя весь воздух.

— Не стал нас задерживать… Соображает… — недобро пошутил капитан Аббасов. — В штаб один пойдешь?

Салман поморщился. Ему шутка не понравилась, нехорошо шутить над смертью. Тем не менее ответил спокойно:

— Один. Вы здесь отдыхайте. С моим рюкзаком осторожнее. Похоже, эмир активировал взрыватель в ловушке. Руками не трогать. Ногами — тем более [33] Мина-ловушка «МС-4» относится к необезвреживаемым и неизвлекаемым минам, то есть, если взрыватель активирован, мину уже невозможно дезактивировать, ее можно только взорвать. Но «МС-4» настолько чувствительная, что может взорваться в руках при переноске, если ее наклонить даже на миллиметр. . Я пошел с докладом.

На улице уже активно светало.

Тропа вела в тылы и считалась безопасной. Сюда не долетали пули сирийских снайперов, поскольку сама тропа прикрывалась со всех сторон высотами. Салман миновал место, где он меньше суток назад встретился с эмиром Идрисом. Подумалось, что хорошо бы снова с ним встретиться на этой тропе, вдали от чужих глаз. Тогда можно было бы задать эмиру несколько важных вопросов и категорично потребовать ответа.

В принципе, Салман не думал, что эмир подозревал его. Просто это, скорее всего, был один из вариантов борьбы за власть, стремление убрать конкурента. Кстати, достаточно жестокое действие, потому что взрыв «МС-4» в помещении привел бы к гибели всех, кто там находился. Но эмир не привык считаться с человеческими жизнями. Об этом говорит и удар ножом часового. Мальчишка Мади никак не ожидал такого предательства от эмира и потому подставил ему под нож свой живот. Хорошо, если снайпер «волкодавов» уничтожит Идриса Дуквахова. Но еще лучше, если снайпер промахнется и эмир встретится на пустынной тропе с Салманом. Такого врага бывает приятно уничтожить собственноручно. Салман никогда не был жестоким человеком. Но уничтожить жестокого человека — это не есть акт собственной жестокости. Это есть акт возмездия.

Но тропа, пока она вела через пустынное пространство между высотами, была пуста. Не встретился эмир и позже, когда она уперлась в штабной лагерь. Пройдя между палатками, Салман остановился рядом с часовым у палатки начальника штаба. Часовой издал короткий горловой звук, и из палатки вышел другой часовой, вопросительно посмотрел на Салмана.

— Доложи начальнику штаба, что Сулейман Цхогалов вернулся из разведки с ценными данными.

Часовой быстро ушел и так же быстро вернулся. Поклонившись, жестом пригласил Цхогалова пройти и даже полог палатки придержал. За пологом стояли еще четыре человека с автоматами в руках. Но они не смотрели на майора, а выслушивали инструктаж пятого. Внешне это не выглядело опасным, хотя Салману показалось, что обстановка в палатке какая-то напряженная. Он всегда считал, что у него неплохая интуиция, и обычно она его не подводила. Тем не менее отступать было поздно. Пришел, значит, следует идти дальше.

Просторная палатка, где находился начальник штаба, была полна людей. Он дал команду, и все вышли, кроме одного человека, сидевшего у брезентовой стены, которую украсили красивым зелено-красным ковром. Этот человек так внимательно смотрел на Цхогалова, что тому это явно не понравилось.