Сергей Самаров - Ошибка ликвидатора

До гаража я добирался на машине, дороги почти не видел, но сразу пошел правильно. «УАЗ» догнал меня уже около самой гостиницы.

Перепуганный прапорщик выпрыгнул из машины и подбежал ко мне.

— Извините, товарищ капитан, мне нужно было наряд с работ снять. Я думал, вернусь быстро, пока вы разговариваете, а получилось, что задержался. Простите. Хорошо, что вы не заблудились.

— Я бы рад, да не получается никак заблудиться. Не переживай, прапорщик, поезжай по своим делам. Я уже пришел.

— Во сколько мне за вами приехать?

— Без десяти пять буду ждать.

— Скажите дневальному, когда вас разбудить.

— Не маленький, просыпаться умею.

Мой смартфон маршем «Прощание славянки» разбудил не только меня, но и всю мою команду. Мне не пришлось тормошить старших лейтенантов. Все мы поднялись одновременно. Умываться нам пришлось по очереди, но это нас нисколько не задержало.

Машина прибыла вовремя, минута в минуту. Мы загрузились в нее. Старший лейтенант Логунов поехал дальше, в ангар, расположенный на аэродроме, а мы с Аграриевым пошли в гараж.

«Мустанг» уже ждал нас. Ворота бокса были раскрыты. Можно было выезжать.

Я привычно открыл капот, желая проверить уровень масла, но капитан Колдун махнул рукой и заявил:

— Все в порядке. И масло, и бензин — все полностью залито. На заправку можно долго не заглядывать. В багажнике двадцатилитровая канистра с бензином про запас.

— Это зря. — Я опасался, что к этому самому запасу могут придраться инспекторы ДПС.

Многие водители возят с собой канистры с бензином, но, согласно правилам дорожного движения, на стекло при этом необходимо вывешивать предупреждающий знак. Но я вовремя вспомнил, что моя машина не подлежит досмотру, и выгружать канистру не стал. Пока мы доберемся до того места, где я должен буду перевернуться, она уже опустеет.

Мы с Аграриевым загрузили в машину гранатометы и выстрелы к ним. Проблемы возникли только со станиной. Она никак не хотела умещаться в багажник. Нам пришлось разобрать ее и захватить с собой гаечные ключи.

Как только мы выехали, я сразу включил связь внутри группы и вызвал Логунова.

— Как обстановка, Сережа?

— Все в порядке. Механик поработал. Сейчас получаю инструктаж. Думаю, что успею совершить три учебных полета. Вечером отправлюсь на место.

Ему предстояло ночью прилететь на гору, совершить там посадку, замаскировать автожир, потом приготовить собственную позицию и ждать следующего дня. По времени он должен был уложиться. Главное — долететь и приземлиться без проблем. Благо автожир способен совершать посадку на любом более-менее ровном месте. Он не требует наличия взлетно-посадочной полосы.

Мы выбрались на дорогу и ехали на пределе скорости, допустимой правилами. Без всяких проблем миновали почти всю Чечню, Гудермес, Хасавюрт и Кизилюрт.

Менты посматривали на машину косо, но останавливать ее не решались. Понимали, что простые люди на таких тачках не ездят, а связываться с крутыми парнями им не хотелось.

Трасса была основательно разбита, но это оказалось даже кстати. На такой дороге не расслабишься, не задремлешь за рулем.

Через несколько часов я уже проскочил мимо поворота к военному городку, где стоял сводный отряд спецназа ГРУ, но туда не поехал. Майор Оглоблин был в курсе того, что требовалось сделать. Он выставит наблюдателей вовремя. В этом я нисколько не сомневался.

Но связываться с ним было рано. Основные действия должны начаться следующим утром. До этого лучше не поддерживать лишних контактов ни с кем. Такую вот поправку к моему плану внесла полковник Самокатова.

В районе Каспийска, практически соединенного с Махачкалой, нас наконец-то остановили сотрудники дорожно-патрульной службы. В двух их машинах на задних сиденьях располагались дагестанские омоновцы. У меня проверили документы на «Мустанг», потом попросили открыть багажник.

Вообще-то, согласно правилам, для досмотра машины инспектор ДПС обязан предъявить ордер на обыск, выписанный судом. Но я не стал качать права и ругаться, просто показал документ за подписью заместителя начальника Генерального штаба, предоставленный мне Алевтиной Борисовной.

Инспектор посмотрел документ, засомневался и позвал старшего наряда ОМОНа. Тот тоже глянул в бумагу, а потом и на меня, словно изучая. Я был в форме спецназа ГРУ, только шлем оставил на переднем сиденье, но такой наряд мог надеть на себя любой человек.

Под внимательным и сердитым взглядом омоновца я усмехнулся и полюбопытствовал: