Александр Тамоников - Работа для спецов (Живыми не оставлять)

Феликс с нескрываемым удивлением смотрел на Виктора — что еще за кренделя?

— На жизнь, — продолжал Виктор, — которая покажется тебе адом. На ту жизнь, на которую ты обрекал свои жертвы. Ты пройдешь весь путь наркомана — от начала до конца. Переживешь все то, что пережила твоя дочь. Ты будешь жить и просить смерти как избавления. Вот твоя участь.

— Что вы хотите сделать?

— Ты еще не понял? Намерен превратить тебя из здорового человека в наркошника. С дикой ломкой, глюками, со всем, на что ты обрекал детей.

— Вы можете меня убить, зачем издеваться? То, что вы сообщили мне о смерти Татьяны и Анюты, — самое страшное для меня наказание, и я сам, понимаете, сам, не хочу больше жить.

— Не смей, подонок, произносить эти имена, не смей! Феликс, там у меня в лохмотьях — шприцы, принеси один.

Феликс посмотрел на Виктора, выслушал просьбу, но не спешил ее исполнять — такого поворота событий он не ожидал.

— Феликс, поторопись. Наш клиент изнывает от нетерпения получить неописуемое удовольствие. Или мне взять самому?

Феликс нашел три заправленных шприца. Взял один и передал Виктору.

— Как у нас с венами, господин Гальянов, жгут не понадобится?

— Не делайте этого, не смейте.

Но Виктор уже задрал рукав рубашки и, как ни пытался извернуться Гальянов, ввел в нить вены иглу с героином. Затем отбросил шприц в угол. С иглы медленно стекала на пол капля алой крови.

— Ну вот. Теперь балдей.

Он развернул кресло, пододвинул его в угол и поставил так, чтобы лица Гальянова не было видно.

— Витя, что за дела? Почему я не знал о твоих намерениях?

— Тебе это надо, Феликс? Извини, друг, но Гальянов — моя добыча, как сказано у Киплинга.

— Ты его отпустишь?

— Я? Да. Только вот он? Сможет ли он уйти? Это вопрос.

Три дня продолжалась своеобразная экзекуция. Как только Гальянов приходил в себя, ему тут же вводилась новая доза, и он вновь погружался в мир наркотических иллюзий.

Удовольствия от такой массированной наркотической интервенции Гальянов не получал. Наркотик не приносил наслаждения, а минуя эту заманивающую, привлекательную для начинающих фазу, интенсивно разрушал организм, в первую очередь нервную систему, активно и губительно воздействуя на головной мозг, меняя его структуру. Другими словами, путь обычного среднестатистического наркомана Семен Дмитриевич преодолевал в сжатые сроки, неминуемо превращаясь в жалкое, больное существо.

— Витя, сколько еще будем с ним возиться? Пора уходить.

— Раз тебе надоело находиться здесь, сделай завтра следующее. Поезжай в город. Созвонись там с Юрием, узнай: что к чему, какая обстановка. Да пройдись, пожалуйста, около кладбища, посмотри: нет ли там наблюдения?

— Ты считаешь, что, упустив шанс, они будут торчать на кладбище, ждать, когда ты придешь навестить своих?

— А что? Вполне возможно.

— Вполне возможно, что их вообще нет в городе, я имею в виду спецгруппу. Но ладно. Все сделаю. Какие еще будут приказания?

— Не иронизируй, Феликс, и лучше будет, если вернешься ты, когда стемнеет.

— Позволь узнать: почему? С какой радости я должен целый день слоняться по городу? Уж не задумал ли ты чего? Опять недоговариваешь?

— Да брось ты, просто в темноте тебе будет безопасней возвращаться в поселок. Вот и все.

Феликс подозрительно посмотрел на друга.

— Ну ладно, сегодня дежурим, как всегда? Или ограничимся прослушкой?

— Не расслабляйся, Феликс, режим не меняем. Иди отдыхай.

— Лады, жаль, почитать здесь нечего — одни «Плейбои» да примитив детский, не говоря уже о видеокассетах — сплошная порнуха, — вздохнул Феликс. — Ну черт с ними, пойду спать, если усну. Если нет, то не обессудь — вернусь, и будешь мне колыбельную петь или сказки рассказывать.

— Давай-давай, спокойной ночи.

Феликс ушел, притворив за собой дверь.

В комнате наступила тишина, прерываемая шелестом дождя да приглушенным завыванием осеннего ветра. Виктор подошел к окну, задумался.

Вот и все. Завтра наступит развязка. Схватка закончена, остался последний штрих. Что дальше? Клятву свою он выполнил. Виновные в смерти семьи уничтожены. Завтра уйдет последний. А дальше? Что дальше? Ради чего жить? И куда, собственно, идти? Дома у него нет, да и не будет больше — никогда. Все, что связывало его с жизнью, осталось в прошлом. А в будущем? В будущем — пустота, болезнь и смертная тоска, тоска по тем, кого он любил больше самой жизни. Что теперь для него означает само это слово — жизнь? Да ничего. Конечно, Феликс не оставит его, при любом раскладе не оставит. Но имеет ли право он, Виктор, связывать друга своим постоянным присутствием, обрекая на неизбежность общения с человеком, который уже при жизни похоронил себя? Ведь у Феликса все впереди. События последних недель расшевелили его, вернули к жизни, к тому состоянию, в котором он и должен находиться. Одному Феликсу будет несравненно легче. А его, Виктора, участь — остаться здесь, навсегда, рядом со своими. Нужна ли ему жизнь без Танюши? Нет, только месть продлила ее. Все осталось в прошлом. Так к чему обрекать себя на медленную смерть? Свой жизненный путь он прошел, и сейчас перед ним черта. И надо принять решение, переступить эту черту. Но не сейчас — завтра. Когда Феликс будет отсутствовать и когда будет поставлена последняя точка в деле Семена Дмитриевича Гальянова.