Александр Тамоников - Расстрельная сага

Шамиль приказал:

— Мовлади, посигналь.

Водитель выполнил приказание шефа.

Из калитки показалась бородатая физиономия, после чего ворота сразу же распахнулись, и джип въехал на просторный двор перед кирпичным одноэтажным домом с высокой шиферной крышей.

Старший машины обернулся к бывшим пленным:

— Всем из салона!

Майор и солдаты вышли из джипа и стали разминать руки и ноги.

От дома подошли двое молодых невооруженных чеченцев. Чем-то они были похожи на Шамиля. Майор подумал: наверное, сыновья. Он оказался прав, так как один из парней почтительно спросил:

— Как съездили к друзьям, отец?

— Слава Аллаху, хорошо!

И указал на Солоухова с солдатами:

— Этих русских отведите в гостевой дом.

— Они пленники, отец?

— Нет. Они свободные люди.

Молодой чеченец удивился:

— Русские солдаты свободные люди?

— Да, Муса. Их захватил Дервиш, он же подарил им свободу. Больше вопросов не задавай, выполняй с братом, что я сказал, после чего пригласи ко мне старика Доулетхана.

— Но уже ночь на дворе?!

— Разбуди! Я буду ждать его здесь. Да, скажи матери, пусть чай принесет на топчан. Иди.

Муса указал майору на правый проход между домом и стеной:

— Веди своих людей туда.

Сергей пошел в указанном направлении, солдаты двинулись следом. Обойдя большой дом, они увидели перед виноградником еще одно здание, напоминавшее летнюю дачу. В него и вошли бывшие пленники. Домик разделялся на две части: в одной — прихожая, с туалетом и душевой, в другой — комната с кроватями и тумбочками. Интерьер жилого помещения дополняли платяной шкаф, стол со стульями и шторы на двух окнах одной, выходящей к винограднику стены. Кроватей было шесть штук, и они стояли, заправленные простынями. Кондиционер отсутствовал, но работал напольный вентилятор. В углу стоял старый холодильник. Комнату освещала простенькая люстра.

Муса обвел рукой комнату:

— Здесь отдыхайте, в холодильнике холодная вода, душ и туалет видели в прихожей. Можете курить, но погасив свет. Из дома не выходить. Территория усадьбы находится под охраной, если что — охранники будут стрелять без предупреждения.

Солоухов спросил:

— А если нам понадобится срочно связаться с хозяином дома? Мало ли — живот у кого заболит или еще что-то.

Молодой чеченец взглянул на майора:

— Вы здесь проведете всего несколько часов. В пять утра — подъем, но… если потребуется то, чего нет в гостевом доме, то, — он указал на выключатель, рядом с которым в стену была вмонтирована круглая клавиша, — нажмешь кнопку. Придет охранник, ему передашь, что требуется.

Чеченец покинул здание. Офицер обратился к солдатам:

— Значит, подъем нам объявят в пять утра.

Чупин предложил:

— А может, через пару часиков рванем отсюда? А то хрен знает этих чеченов. Возьмут утром да кинут в зиндан. Вызовем охранника, спеленаем его, с оружием по винограднику и уйдем.

Солоухов усмехнулся:

— Куда уйдем, Дима? Ты хоть представляешь, где мы находимся? В каком селении?

— Нет.

— Вот и я — нет. А Шамиль, похоже, далеко не Дервиш. Он согласился помочь Балаеву. Обещание чеченец выполнит, если мы не сглупим. А сглупим и нападем на человека Шамиля, тогда за нами отправят погоню и живыми брать не станут. При таком раскладе Шамиль и перед Дервишем будет «чист», мы же сами решили бежать, хотя нас предупреждали не делать этого, и завалит пленных, к которым особой симпатии, судя по всему, не испытывает. Так что, ребятки, давайте в душ, а потом в кровати.

Ровно в пять утра с первым ревом ослов майор Солоухов проснулся. На улице, за окном, было светло и солнечно. День обещал быть жарким. Сергей поднялся с кровати, собрался в туалет, но тут на пороге объявился сын Шамиля, Муса.

— Встали?

— Встали, — ответил майор.

Чеченец кивнул на солдат:

— А эти чего спят?

Майор улыбнулся:

— Команды ждут! На то они и солдаты, чтобы все делать по команде.

Муса улыбки майора не принял. Напротив, она вызвала у него раздражение:

— И убивать нас тоже?

— И убивать тоже. Вооруженных бандитов убивать. Тех, кто… ну, да ладно, чего мне перед тобой распинаться. Бойцов я разбужу, дальше что?

Сыну Шамиля не понравилось поведение русских, но он сдержал себя, пойти против воли отца не мог, поэтому буркнул:

— Через десять минут всем быть перед домиком.

И вышел из мазанки.

Проводив чеченца взглядом, Солоухов крикнул:

— А ну, подъем, пехота! Двадцать четыре секунды, время пошло!