Александр Тамоников - Расстрельная сага

Голос замолчал. Солоухов услышал, как микрофон издал щелчок — видимо, рация выпала из рук умершего от смертельного ранения старшего лейтенанта!

Майор в бессильной ярости ударил руками по земле:

— Какая же сука сдала нас? Кто подставил Дервишу? Знать бы! Лично порвал бы в клочья падлу продажную.

Капустин взглянул на взбешенного командира и продолжил вести огонь по склону, поняв, что сейчас задевать майора не стоит.

А Сергей огромным усилием воли заставил себя продолжать управлять боем. Он хотел вызвать Ольшанина, но тот опередил его:

— Командир! Ольшанин!

— Ну?

— «Духи» не дали завершить маневр, вновь навалившись второй волной атаки. У меня двое двухсотых, чечены теснят нас. Хочу отойти к кустарнику у самой окраины «зеленки»!

Солоухов закричал в микрофон:

— Не сметь! Ни в коем случае не пятиться назад. Сзади минное поле! Ты понял меня?

— Понял! Так вот что означали взрывы с запада! Е… в рот! Кажись, «духи» хорошо спланировали ловушку и знали о всех наших перемещениях. Но что мне делать? Отделение не справится с натиском духов. Их тут чертова туча. Чуть ли не за каждым деревом по бородачу. А у меня всего пять бойцов. Не устою!

Майор, взявший себя полностью в руки, отчетливо проговорил:

— Спокойно, Олег. Держишь, сколько можешь. Я снимаю отделение от колодца и иду к тебе. Зайду с фланга. Нам надо прорваться в балку. Совсем скоро появятся «Ми-24». Они быстро переломят обстановку, а под их прикрытием подойдут и ребята из внутренних войск. Главное — продержись минут пять.

— Попробую. Но… ладно. Я все понял. Конец связи.

Солоухов вызвал Чупина:

— Дима, отводи отделение в «зеленку» метров на тридцать, разворачивай его, и вперед, строго на восток. Там из последних сил отбивается Ольшанин. Ударь по «духам» с фланга и начинай прорыв вместе с Ольшаниным к балке. По ней отход и на равнину. Только смотри: поверху хоть по одному дозорному пусти. Хрен знает этих «чехов», может, и там они подготовили нам сюрприз.

Чупин спросил:

— А если при отходе нам на хвост сядут боевики, вытеснившие Никитина на мины?

— Прикажи передать мне пулемет и весь имеющийся боезапас к нему. Буду прикрывать ваш отход.

— Но…

— Никаких «но», сержант. Давай сюда РПК с магазинами, забирай Капустина и рви галопом к Ольшанину! Вперед!

Чупин нырнул в кусты. Вскоре оттуда появился солдат с пулеметом и подсумком с двумя запасными магазинами, доложив:

— Товарищ майор, сержант Чупин приказал передать пулемет вам. Он полностью заряжен. Восемьдесят патронов…

Майор перебил солдата:

— Я знаю, сколько патронов в пулеметных рожках. Давай с моим вторым номером рви следом за сержантом.

Солоухов обернулся к Капустину:

— Чего развалился, стрелок? Не слышал, что я приказал?

— Никак нет!

— Пойдешь с отделением Чупина.

— А вы?

Сергей сорвался:

— Капустин, твоего папы погоны в растакую мать, сколько ты еще мне будешь мозги сношать своими идиотскими вопросами? Ты уже достал меня вконец! Давай вместе с бойцами к Чупину! Сержант поставит дальнейшую задачу.

Но Капустин и здесь, как на базе временной дислокации полка в отсеке начальника разведки, вновь проявил упрямство:

— Я буду прикрывать ребят с вами.

— Что?!! Опять за свое? Да я пристрелю сейчас тебя, как щенка.

Капустин сказал спокойно:

— Зачем патрон тратить? Боевики это и без вас сделают. Но подумайте сами: что вы один сможете предпринять против бандитов? Они просто обойдут вас и догонят отделение Чупина. И тогда конец всем. А вдвоем мы не дадим обойти себя, на какое-то время сдержим бородачей! А там и «вертушки» подлетят…

Солоухов смог лишь покачать головой. Затем, сплюнув, приказал солдату, принесшему на позицию пулемет:

— Иди один. И пусть Чупин немедленно начинает движение. А с этим… полуфабрикатом, — майор гневно взглянул на Капустина, — я разберусь позже, если, конечно, из него до этого «духи» не сделают решето.

Боец Чупина нырнул в кусты.

Вскоре сержант доложил:

— Начал сближение с Ольшаниным. Бой там, если слышите, идет нешуточный.

Еще бы майор не слышал грохот смертельной схватки, которую вели солдаты первого отделения разведвзвода, ведь до места этой схватки было от силы метров триста-четыреста. Вот только удалось бы Чупину пройти эти жалкие сотни метров. На войне каждый шаг может оказаться последним в жизни. А тут этих шагов предстояло сделать не менее четырех сотен. Значит, пройти через четыре сотни смертей. Удастся ли это девятнадцати-двадцатилетним пацанам, в свои годы уже познавшим столько, сколько не дано познать большинству людей за всю жизнь. Должно удасться! Иначе…