Александр Тамоников - Рота уходит в небо

Колян с удовольствием затянулся.

— Товарищ прапорщик, а нам когда курево выдадут?

— Сейчас получим мыло, потом сигареты и сахар.

— Вот это дело. Это я готов и один перетаскать.

— Горшков? Ты от рождения такой или в детстве головой ударялся?

— А че? – не понял Колян.

— А то, что либо ты под дурачка все время косишь, либо действительно с глупинкой? Ну так как?

— Да че «как»?

— Ну тебя, Горшков. С виду парень нормальный, да и вообще ничего. Зачем придуряешься? Зачем хочешь показаться хуже, чем есть на самом деле?

Николай не нашелся, что ответить.

— В колонну по одному, марш!

Своеобразный строй двинулся вперед. Но Колян не был бы Коляном, если бы не попытался поддеть Мамедова, особенно после того, как тот поставил его в неловкое положение. Николай не привык, когда о нем говорили хорошо, и не мог ничего с собой поделать.

— Товарищ прапорщик? Вопрос разрешите?

— Ты в строю, Горшков, или где? А в строю что?

— Разговаривать запрещено.

— Вот ты и ответил себе.

— Только один, товарищ прапорщик, нас же никто не видит и не слышит.

— Хочешь неприятностей?

— Молчу, молчу.

— И правильно. Будет время, задашь свой вопрос.

Подойдя к банно-прачечному комбинату, начальника на месте не застали – ушел в штаб. Кладовщик без команды сверху отпустить материал не мог. Оставалось одно – ждать. Мамедов с подчиненными отошли в пустующую курилку, присели. Прапорщик вновь угостил Николая сигаретой.

— Ну и что за вопрос у тебя, Горшков?

— Да есть один. Только без обиды, ладно?

— Без обиды? Интересно. Давай без обиды.

— Товарищ прапорщик, а почему вы в прапора подались, а не в офицеры?

— А что, большая разница между офицером и прапорщиком?

— Ничего себе! Конечно, большая.

— И в чем же она?

— Ну, например, взять офицера. Его гоняют сначала где-то год-два, ну может, три, потом он сам начинает гонять. И чем больше звезд на погонах, тем больше власти. Если, конечно, офицер нормальный, не лох и не чухан, как… некоторые. – Коля предусмотрительно не стал называть своего взводного, которого ни во что не ставил. – А прапорщик? Он-то так и будет всю жизнь прапорщиком. Значит, его не год-два, а всю жизнь, пока он в армии, гонять будут. Самый последний чухан-лейтенант и тот может любого прапора взгреть. Вот и вся разница. Мы, солдаты, не в счет. Нас любой может поиметь и наизнанку вывернуть. Я говорю о прапорщиках и офицерах.

— И что же, Горшков, у тебя за понятия-то такие? «Иметь», «наизнанку выворачивать»? Ты мне сам ответь – не будь в роте старшины, хорошо бы было?

— Нет, конечно.

— Вот! А разве, чтобы быть старшиной, обязательно становиться офицером?

— Нет! Но я вот лично о вас думаю. У вас и рост, и осанка, и голос, даже усы и те командирские. А фуражка одна чего стоит? Такой фуражки большой я еще ни у кого не видел. Это ладно Хорек из соседней роты. Ему на роже написано только прапором и быть. А вам? Подполковником, ну еще майором куда ни шло, быть надо.

— Каждый, Горшков, должен быть на своем месте. Почему Ветров среднее образование получил, а ты не смог. Почему?

— У меня обстоятельства. У нас в деревне…

— Да брось ты, в деревне. Что, в селах другие люди живут? Между прочим, подполковник Смирнов из Рязанской области, вообще из глухого лесного кордона. Но выучился? Военное училище закончил и академию. Причем с отличием.

— Товарищ прапорщик, а сколько на человека сигарет положено? – понимая, что проигрывает, Колян решил сменить тему.

— А вот за то, что ты не знаешь нормы довольствия, когда я лично их доводил, ты, Горшков, будешь наказан.

— Да нет, норму я знаю – восемнадцать пачек на рыло, так что наказывать меня не за что. Но это нормы мирного времени, а на войне сколько?

— Вывернулся. Хитрая же ты бестия, Горшков. Ладно, хорош отдыхать, вон начальник БПК идет – пора получать.

— Смотрите сюда. – Комбат взял ручку-указку, нагнулся к карте. То же самое сделали и остальные. – Вот этот проход – выход на плоскогорье – местные называют Косыми Воротами. За ними – ущелье, довольно узкое, но вполне проходимое для небольших отрядов. Ущелье начинается на территории сопредельного государства. Перед ущельем, как видите, сравнительно открытая местность, зажатая двумя высотами. Эти высоты позволяют контролировать Косые Ворота и окружающее пространство до самого аула, расположенного тремя километрами ниже. Назовем высоты, условно, Большой и Малой. Большая более пригодна для опорного пункта, так как имеет в сечении форму трапеции. Когда-то, в далеком прошлом, здесь находилось нечто похожее на крепость. Скорее всего, сторожевая застава. Сама высота вытянута метров на сто и имеет сравнительно ровную площадку на вершине, шириной от десяти до двадцати метров. Плюс каменные остатки строений. Западный склон более пологий и примерно метров через пятьсот постепенно переходит в небольшой лесной массив. Теоретически по «зеленке» можно подойти к высоте, но есть одно но.