Александр Тамоников - Спецотряд «Скорпион»

Калитка открылась, и Пашин увидел перед собой даму, в которой не без труда узнал бывшую супругу Толика Дементьева, Ангелину.

— Гриша?

— Как видишь!

— Это хорошо, что ты приехал, очень хорошо!

— Ты допускала мысль, что я не появлюсь здесь?

— Нет! Хотя… если честно, допускала. Прекрасно зная отношение всех ко мне!

Пашин вошел во двор шикарного особняка. Осмотрелся. Он был пуст и как-то запущен. Здесь долго не жили. И это, выражаясь в разных множественных мелочах, сразу бросалось в глаза. Григорий спросил:

— Чей замок?

Лина ответила:

— Это не замок и даже не поместье. Обычный загородный дом, которых полно вокруг Москвы. А принадлежит он пока мне!

— Почему пока? Ты собралась его продавать?

— Гриша, давай обо всем поговорим дома?

— Хорошо! Но мне надо сделать один звонок.

Женщина вдруг спросила:

— Кому?

И тут же спохватилась:

— Извини! Я спросила глупость! Нервы напряжены до предела… Звони, конечно, я подожду тебя в фойе.

Дождавшись, пока бывшая супруга Демы не скроется в доме, Пашин достал сотовый телефон, вызвал Глебова:

— Дорогая?

Макс, поняв, что командир перестраховывается, ответил:

— Слушаю тебя… «дорогой»!

— Как дела?

— Нормально. Я здесь уже сорок минут! За это время к дому № 16 никто не подъезжал, кроме тебя, естественно, и никто с территории не выезжал.

— Я вот что хотел узнать, дорогая! Ты не в курсе, наш сосед по даче свою тонированную «девятку» не продал?

Глебов понял Пашина:

— Нет, при мне никакая «девятка», ни обычная, ни тонированная, в поселке себя не обозначала!

— Понял. Я почему спросил? Вспомнил, один мой коллега просил подобрать в провинции нормальную тачку. А сосед как-то намекал, что собирается продать свою «девятку». Но ладно, это неважно! Что? Думаю, что скоро. Нет, у нас ничего не меняется, все, как и договаривались.

Макс ответил:

— Все ясно, Григ! Задача на данный момент остается прежней!

— Вот и хорошо. Целую. До встречи!

— Отбой!

Отключив мобильник и вставив его в чехол, Пашин направился к дому. Вошел в богато обставленный холл. Возле камина, который летом, естественно, не горел, стояли два кресла и столик со спиртными и прохладительными напитками. На камине — фотография Ангелины с каким-то мужчиной, фото в золоченой рамке. В одном из кресел сидела Ангелина. Григорий устроился напротив, спросил:

— Курить у тебя здесь можно?

— Конечно, пепельница, сигареты, зажигалка на нижней полке коляски.

Пашин поставил пепельницу рядом со строем разнокалиберных и разномастных бутылок, сигареты закурил свои. Посмотрел на женщину:

— Ну, Лина, рассказывай, в чем дело!

Лина, отчего-то еле заметно вздрогнув, произнесла:

— Извини, я немного выпью! Плохо себя чувствую.

— Дело твое, ты здесь хозяйка.

Она взяла бутылку мартини, до половины наполнила фужер. Руки ее мелко дрожали. И это было заметно, когда она поднесла фужер ко рту. Пашин сделал вид, что не обратил на данное обстоятельство никакого внимания.

Поставив пустой фужер на стол и так же, как и Пашин, закурив, Лина тряхнула головой и проговорила:

— Значит, так, Гриша! Прошу запастись терпением и слушать меня не перебивая, иначе я могу и сама запутаться, и тем самым запутать тебя. На все вопросы, которые у тебя возникнут, отвечу после того, как изложу все, что касается меня… нашей с Алей проблемы. Хорошо?

Пашин пожал плечами:

— Хорошо. Я слушаю тебя.

Лина повторила:

— Значит, так!..

И начала свой монолог, прерываясь на нервные затяжки сигарет. Григорий внимательно слушал, по сути, историю жизни Ангелины. В той части, которая касалась периода повторного замужества.

Из слов Ангелины следовало, что брак с Моховским сложился не так, как хотелось бы женщине. Все же разница в возрасте сказывалась. Муж, Лев Георгиевич, оказался мнительным и ревнивым человеком. Хотя сам, в смысле интима, был, мягко говоря, слабаком. Но жену старался держать, как это говорится, в строгости. Она везде должна была сопровождать Моховского, когда это, естественно, требовалось, остальное время проводить дома под неукоснительным контролем его старой служанки. Так вот попала Лина в золотую клетку. Одно успокаивало: она была обеспечена, и к дочери Моховский относился, как к родной. Уже только ради этого она готова была жить с ним. Так продолжалось два с половиной года. И вот настает понедельник, 17 марта.

Лев, как всегда после выходных, решил начать рабочий день с объезда сети магазинов, которыми владел в доле с неким Полесским Саввой Яковлевичем. Вообще всем, чем владел Моховский, он владел в паре с Полесским. Только доля в бизнесе у Льва была больше примерно на четверть.