Сергей Соболев - Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

Анохин неспешно наворачивал плов, а сам исподлобья наблюдал за сидящим напротив парнем. Он увидел, как Шлепа облизнул верхнюю губу, как его правая рука на секунду-другую скользнула куда-то вниз, под стол…

И тут же появилась обратно, сжатая в кулак.

Пластиковую ложку он еще раньше зачем-то переместил в левую руку, хотя по жизни, кажется, правша. Глаза Шлепы поочередно стреляли сразу по двум целям: то на охранников, которых в столовке сейчас было четверо, то, уже косоприцельно, на своего соседа по скамье, зэка «В-4»… На Анохина он совсем не смотрел… И надеялся, наверное, что и самому Морпеху нет дела ни до планов и намерений Шлепы, ни до того, что может про изойти уже через несколько секунд.

Шлепа разжал ладонь; меж указательным и средним пальцами у него явно что-то было зажато (в заднем проходе он, что ли, пронес эту хреновину? – успело промелькнуть в голове у Анохина).

Шлепа слывет по жизни быстрым, ловким парнем, но Анохин среагировал быстрее.

Привстав со своего места, он молниеносно, как змеелов смертельно ядовитую гадюку, поймал Шлепу за руку. Рывком подтянул к себе и еще успел другой рукой ухватить его за воротник тюремной робы. Шлепа вдруг завизжал, как свинья, почуявшая штык забойщика…

В ту же буквально секунду со скамьи вскочили Седьмой, Восьмой и Девятый. А потом и все прочие, кроме Лехи-Дизеля и Второго, который, вероятно, не находился в сговоре с остальными…

Да, Клещ и его дружки разом повскакивали с мест и – случайно или нет, это уже другой разговор – на короткое время загородили охранникам доступ к месту драки.

Наверное, они рассчитывали, что Шлепе этого времени достанет для осуществления задуманного: полоснуть Леху-Дизеля бритвой по сонной артерии.

Но вышло все по-другому.

Анохин рывком дернул Шлепу на себя, заломил кисть правой руки, заставив его разжать пальцы…

А когда увидел выпавшую на стол половинку опасной бритвы, он, прежде чем кто-либо успел вмешаться, свернул зэку Шлепе шейные позвонки…

Да так и оставил подергивающееся в конвульсиях тело на столе, среди остатков посуды и еды.

Охрана, придя в себя, уложила всех заключенных на пол столовки.

Затем по одному стали выдергивать из помещения и разводить по камерам. Анохина почему-то повели не в камеру и не в помещение оперчасти, а вывели во внутренний дворик. Шлепа же, со свернутой башкой, так и оставлен был лежать на столе; рядом с его неестественно вывернутой кистью правой руки валялась половинка опасной бритвы, которой он намеревался полоснуть по горлу ни о чем вроде бы не подозревающего экс-военнослужащего Леху по прозвищу Дизель. Или же самого Анохина.

Сергею сковали руки сзади наручниками и уложили в прогулочном дворике лицом на землю. Караулить его остались двое охранников, один из которых был вооружен «кипарисом». То ли из-за холодного дождичка, то ли из-за пережитого Анохина сейчас колотило так, словно с ним приключился жестокий приступ тропической лихорадки.

Хотя ему сейчас было, мягко говоря, хреново, он все равно ни о чем не жалел. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем он смог прийти в себя и обрести возможность рассуждать более или менее здраво и логично.

Он подумал о том, что уголовники, наверное, смогли как-то сговориться между собой. Или во время прогулок, или во время еды… Не только Анохину, но и остальным, по всей видимости, не очень-то нравится то, что здесь происходит. Да, вроде бы они все находятся в зоне. Но здесь нет ни общих казарм или привычного вида бараков – или все же есть? Нет ни отрядов, ни «локалки», ни промзоны, ни утренних построений и вечерних проверок… Да и других зэков, кажется, кроме литерных, здесь больше нет ни души. Зато есть базары о СПИДе, расстрел перед строем, навороченная больничка, где врачи проделывают над литерными какие-то опыты. И то, что их здесь кормят на убой – а это истинный факт, очень даже настораживает…

Блатные, очевидно, несколько дней приглядывались к местным порядкам, а потом всполошились. Ладно бы, в штрафной изолятор местный Хозяин их закрыл, но здесь ведь что-то совершенно другое. Они явно не рассчитывали на такой поворот, Клещ и его бродяги, к которым в кировской пересыльной примкнул братишка Крюк. В «девятке» они чувствовали бы себя более вольготно, нежели здесь, благо зону всегда «подогревали»… Да, питание там не столь изысканное, но для таких, как Клещ или Шлепа, доппайка всегда найдется. Ни тебе «косячок» раскурить, ни почифирить в тесном кругу где-нибудь в теплой каптерке после отбоя. У тех же вохровцев можно водку прикупить, пусть даже за пять номиналов. А у этих, местных… кроме пули в лобешник, похоже, больше ничего не допросишься.