Сергей Соболев - Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

Он резко качнулся вправо, напирая на одного из двух повиснувших на нем ментов… Подбил ему ноги, заставив хряпнуться на коленки, и одновременно с этим вырвал у него из захвата правую руку… Хрястнул локтем по лицу второму, и, как бы продолжая одно движение, умудрился толкнуть его на застывшего чуть позади сержанта с «калашом», заставив его тем самым поднять ствол и попятиться…

«Что дальше?.. – мелькнула в мозгу заполошная мысль. – Беспредел… нельзя… могут по запарке мочкануть…»

Он сделал лишь шаг по направлению к тем двум бойцам, что занимались Ольгой, – старлей держал ее одной рукой за воротник, а другой приставил «ПМ» между лопатками, в то время как еще один бугай, краснорожий, со скошенным от азарта набок ртом, наконец-то смог защелкнуть наручники на женских запястьях… И тут же увидел, как побледнел старлей, чуть повернувший голову на звуки борьбы, и как напрягся ментяра, который прикрывал действия группы захвата с другой стороны, от прохода к станции метро «Рижская»…

Анохин понятия не имел, почему никто из этих вооруженных людей тогда, в тот пиковый момент, не пристрелил его на месте или, скажем, не ранил… Боялись попасть в своих? Плохо обучены обращению с оружием? Или не ожидали подобного, когда один мужик, без оружия, в довольно ограниченном пространстве, едва не разобрался со всей их компанией?.

…Иногда он даже жалел, что тогда, в эти драматичные секунды, его не пристрелили прямо в ходе захвата. Хотя могло бы статься и так, что в этом случае они с Ольгой лишь поменялись бы своими судьбами… но что сейчас об этом гадать.

Весь тот эпизод в подземном переходе занял, наверное, две или три минуты. Анохин, опасаясь, что у старлея не выдержат нервы, – опасаясь не за себя, а за безопасность своей жены Ольги, – не стал-таки доводить дело до крайности. И, не дожидаясь команды, сам застыл на месте, подняв руки и положив их на затылок.

Потом он получил прикладом по голове – если бы не шапка, проломили бы ему черепушку. Так что в «воронок» его запихивали уже в бессознательном состоянии…

Мягкие, почти бесшумные шаги надзирателей в коридоре…

Звук отпираемой двери его камеры.

«Странно, – подумал он. – Что это они придумали на ночь глядя?»

– Десятый… двигай на выход!

Пока Анохин и двое сопровождавших его надзирателей стояли у шлюза, дожидаясь, когда дежурный сотрудник отопрет запирающий механизм и пропустит их в следующий сектор, он успел подумать вот о чем.

С ним поступили жестоко и подло. Его многого лишили в этой жизни, в том числе и свободы. Он стал зэком Анохиным, осужденным за преступление, которого он не совершал. Следствие сфабриковало дело, судья его быстро проштамповал. Восемь лет в ИТУ строгого режима… Но и этого кое-кому показалось недостаточно. Еще несколько дней назад он был Анохиным Сергеем Николаевичем, тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения, осужденным (несправедливо, как он считал) по статье 228 ч. 4-я. Теперь, по прибытии в особый лагпункт, зэка Анохина пытаются лишить имени, всей его биографии.

Ведь кто он сейчас такой, если разобраться?

Ему присвоили порядковый номер, как в каком-нибудь концлагере Дахау. Сергея Анохина более не существует в природе. А есть лишь безымянный мужчина в тюремной робе, с ничего не говорящей непосвященным надписью на груди – «B-10»…

Двое молчаливых охранников сопроводили Сергея в уже знакомый ему внутренний двор лагпункта. Бетонная коробка размерами примерно десять на десять метров залита ярким светом мощных светильников, укрепленных на двух мачтах. Он увидел примерно с десяток зэков, выстроенных в одну шеренгу, лицом к стене. Помимо тех двух, что привели сюда Анохина, он успел заметить еще как минимум четверых охранников, экипированных в синюю с разводами униформу, причем все они вооружены короткоствольными автоматами (кажется, у них спецназовские «кипарисы»).

Анохина присоединили к остальным зэкам, так что теперь он стоял крайним справа в шеренге; его соседом по левую руку оказался добрый старый знакомый Крючков, он же Крюк, он же литерный зэк номер «В-9».

Прошла минута, другая… Но вот прозвучала громкая команда: «Кр-р-ру-угом!»

Анохин, как и другие зэки, повернулся на сто восемьдесят, держа при этом руки сцепленными за спиной.

Он увидел, как в залитый ярким светом прогулочный двор вошли уже знакомые рослый блондин и лепило, который приходил к нему в камеру. С ними был также коренастый крепыш, тот самый, что инструктировал Анохина в первый день его пребывания здесь, в особом лагпункте, и который мог быть главным «абверовцем», или старшим по режиму.